Ее голос дрогнул, и она заплакала. Стена самоконтроля, которую она тщательно поддерживала вокруг себя на протяжении семидесяти лет, начала рушиться под потоком ее слез. Девочка-подросток обняла ее. Молодой человек сказал, что нет ничего постыдного в том, чтобы плакать, и похвалил ее за смелость.

Я перешел к другой группе. Слепой мужчина лет тридцати пяти читал письмо, написанное шрифтом Брайля:

Теперь я был просто обязан продолжать. Я чувствовал, как закипают остатки гнева моего собственного раненого внутреннего ребенка, и мне хотелось кричать от ярости и негодования. Печаль и одиночество детства казались непреодолимыми. Можно ли вообще оправиться от этого безграничного горя?

И все же к концу дня настроение в группах сменилось на умиротворенное и радостное. Люди сидели вместе, некоторые держались за руки, большинство улыбались, пока мы выполняли заключительные упражнения. Один за другим они благодарили меня за то, что я помог им найти их раненого внутреннего ребенка. Президент банка, который в начале семинара был настроен скептически, признался, что плакал впервые за сорок лет. В детстве его жестоко избивал отец, и он поклялся быть стойким и никогда не показывать своих чувств. Теперь он сказал, что научится заботиться об одиноком мальчике внутри себя. Даже лицо его смягчилось и выглядело моложе.

В начале семинара я попросил участников снять свои маски и выйти из укрытия. Я объяснил, что, когда они скрывали своего раненого внутреннего ребенка, он отравлял их жизнь вспышками гнева, чрезмерными реакциями, семейными проблемами, зависимостями, токсичными методами воспитания, а также разрушительными и болезненными отношениями.

Должно быть, я задел их за живое, потому что они откликнулись на мой призыв. Я испытывал одновременно волнение и чувство благодарности, когда смотрел на их открытые, улыбающиеся лица. Этот семинар проходил в 1983 году. С тех пор я все больше и больше восхищаюсь целительной силой внутреннего ребенка.

В работе с внутренним ребенком есть три удивительных преимущества: скорость, с которой люди меняются, глубина происходящих с ними изменений, а также сила и творческий потенциал, которые раскрываются, как только раны прошлого излечиваются.

Я начал работу с внутренним ребенком более двенадцати лет назад, используя импровизированную медитацию в ходе терапевтических сеансов с некоторыми моими клиентами. Но эта медитация привела к весьма впечатляющим результатам. Когда люди впервые вступали в контакт со своим внутренним ребенком, зачастую они очень эмоционально переживали это. Иногда их буквально разрывали рыдания, после которых они говорили мне: «Я всю жизнь ждал, что кто-нибудь по-настоящему поймет меня», «Это похоже на возвращение домой», «Моя жизнь изменилась с тех пор, как я подружился со своим внутренним ребенком» или что-то подобное.

Видя подобную отдачу, я разработал целый семинар, чтобы помочь людям отыскать и принять своего внутреннего ребенка. Я развивал этот семинар на протяжении многих лет, главным образом благодаря постоянному диалогу с теми, кто принимал в нем участие. Это самое значительное достижение, которого мне удалось добиться в своей работе.

Семинар нацелен на то, чтобы помочь людям преодолеть и принять неразрешенные переживания и обиды детства – раны, возникшие из-за ощущения брошенности, из-за жестокого обращения во всех его формах, из-за пренебрежения психологическими потребностями в процессе развития, а также из-за проблем в работе семейной системы в целом. (Обо всем этом я подробно расскажу чуть позже.)

Большую часть времени на семинаре мы посвящаем переосмыслению наших психологических потребностей, в реализации которых нам отказывали в детстве. Это также является основной задачей данной книги.

Из своего опыта я знаю, что концепция поэтапного развития и становления личности является наиболее продуманным и эффективным способом залечить наши эмоциональные раны. Я считаю, что акцент на исцелении на каждом этапе развития является уникальным для моего семинара.

Во время семинара я объясняю, что представляют собой нормальные психологические потребности в детстве. Если они не удовлетворяются, мы, как правило, вырастаем во взрослых людей, внутри которых живет раненый ребенок. Иными словами, если бы наши потребности закрывали, мы никогда бы не превратились во «взрослых детей».

После того как я знакомлю участников семинара с потребностями, присущими каждому конкретному этапу развития, они разбиваются на небольшие группы. Затем каждый по очереди оказывается в центре внимания людей, которые выражают ему свою заботу. Они говорят ему или ей слова утешения и поддержки, которые человеку необходимо было услышать еще в младенчестве, в раннем возрасте, в дошкольные годы и так далее.

В зависимости от личных границ каждого участники группы могут обнимать друг друга, подбадривать или другими способами признавать значимость детских переживаний. Услышав слова поддержки, в которых он [1] крайне нуждался в детстве, но которых был лишен, человек, как правило, начинает плакать. Иногда это просто тихий плач, но иногда он переходит в рыдания. Часть старого, застывшего внутри горя начинает оттаивать. К концу семинара каждый участник успевает хотя бы частично оплакать свои детские раны. Все зависит от того, в какой точке своего пути находится человек, подходя к процессу исцеления. Некоторые люди, прежде чем попасть на семинар, уже успевают сделать очень многое, другие только начинают свои первые шаги.

Ближе к концу семинара я обучаю участников медитации, которая помогает принять своего внутреннего ребенка. В этот момент многие люди испытывают сильный эмоциональный всплеск. Когда участники уходят с семинара, я призываю их каждый день уделять некоторое время диалогу со своим внутренним ребенком.

Став с ними единым целым, их внутренний ребенок превращается в источник возрождения и новой жизненной силы. Карл Юнг называл внутреннего ребенка «чудо-ребенком» – нашим врожденным потенциалом для поиска, благоговения и творческого бытия.