— Мне ни с кем не было так хорошо, как с ней!

— Ненавижу оказываться правым в таких вещах, — Вздохнул я, похлопал падшего блондина по плечу и с ласковой улыбкой вселил в его душу надежду: — Теперь ты всю жизнь будешь думать, каким был идиотом, когда ушел от Кохэку!

— Думаешь, у меня нет шансов? — Он улегся на парту, наконец-то, впервые за эту неделю, прямо посмотрев на меня.

— Не знаю, — Пожал я плечами.

В глазах Кейташи мелькнула надежда, и я злорадно добавил:

— Но с тех пор она сильно изменилась.

— Я тоже изменился!

— Только она поняла, что полагаться нужно только на себя, а ты — пошел портить девок!

— Если бы ты пользовался своей популярностью как следует, ты бы знал, что в нашей школе не так уж много девственниц! — С гнусной ухмылкой поведал он страшную тайну об истинных нравах японской молодежи, — Например, вон та… — Начал он было поднимать руку в сторону группки одноклассниц.

— Даже не хочу знать, — Отмахнулся я и вышел в коридор, не забыв вернуть стул на место.

Нужно найти моего айдола — консерватория Уцуномии успешно конвертировала аналоговым методом (это когда играют музыканты) мои настуканные в «Кьюбейсе» мидяшки в нормальную музыку, и теперь нужно записать вокал для аниме-опенингов и эндингов. Хвала Киоко — она с легкостью превращает мои заметки в полноценные тексты песен, практически не отличающиеся от оригиналов. За такую неоценимую помощь девушка удостоилась контракта с нашей семейной фирмой, и будет получать свой кусочек авторских, когда «ее» песни увидят свет.

Привычно улыбаясь и слегка раскланиваясь с соучениками, спустился на первый этаж — видимо, пожилым выпускникам подниматься наверх тяжело, поэтому они учатся здесь. Так, какой там у нее класс? Вроде бы этот…

Осторожно приоткрыл дверь и аккуратно заглянул — не хочу всплеска внимания, которое совершенно неминуемо в такой необычной ситуации — чего это Одзаве тут надо?

— Меня ищешь? — Внезапно услышал я за спиной и резко обернулся, оказавшись в паре сантиметров от лица наклонившейся ко мне (она же повыше) Андо-семпай.

Девушка отпрянула и густо покраснела.

— Тебя ищу! — Кивнул я, — Занята после школы?

— Ничего такого, — Покачала она головой, быстро возвращая лицу нормальный цвет.

— Отлично! Можешь считать, что сегодня — твой первый рабочий день в качестве айдола!

— Наконец-то! — Просветлела лицом девушка, — А то одни курсы вокала и сейю! — Пожаловалась она, — Я так с ума сойду от скуки!

— Работа — всегда работа! — Назидательно заметил я, вытащил из кармана пиджака «Волкмен» с наушниками и кассетой, — Вот, тут поет моя сестренка, так что постарайся как следует — спеть лучше нее нелегко!

— Как и ожидалось от участника победившего школьного хора! — Хихикнула Андо-семпай и взяла девайс, — Всегда такой хотела!

— Можешь оставить себе, мне «Сони» десяток таких подарила, — Поведал я чистую правду и улыбнулся, — Считай бонусом за старание на курсах!

После школы встретились у выхода, и я открыл девушке дверь лимузина.

— Какой джентльмен! — Оценила она и забралась в салон.

Мне дверь уже давно открывает водитель, так что тут ничего нового.

Двинулись, и Андо-семпай начала лазить по салону, нажимая все кнопки подряд. Часть активировала доселе неизвестные мне функции — начиная от встроенного в сиденье массажера и заканчивая развратно-красной подсветкой.

— Ничего, что я такая любопытная? — Внезапно спохватилась девушка, когда кнопки кончились.

— Я только рад — теперь я хотя бы знаю, что тут есть кроме мини-бара! — Хохотнул я.

Сам все кнопки подряд жать побоялся — вдруг там катапультирование есть?

— Мини-бар? Где? — Оживилась девушка, я показал, и дальше мы поехали, попивая колу.

Устроившись на диванчике поудобнее, будущий айдол сделала вывод:

— Мне нравится в лимузине! Хочу ездить только на нем!

— Не самое плохое желание, — Одобрил я, — Старайся как следует, и «Хонда» даст тебе все!

Получив мотивацию, она кивнула, и мы выбрались из машины — приехали!

Внутрь консерваторской студии нас провожал лично директор — уж не знаю, какие блага посыпались на вверенное ему учреждение после вот этого вот всего, но кланяется он мне с недавних пор чуть ли не до земли, вызывая неловкость — ему уже за шестьдесят. Так вот почему большая часть японских пенсионеров сутулится — они же всю жизнь кланяются! Исключение составляют дед Казума и Ринтаро-сенсей — у этих выправка воистину статная! А вот у дедушки Наоки здоровье похуже, но он с лихвой компенсирует это вполне заслуженным самоуважением.