Невроз, с точки зрения Юнга, является попыткой самолечения. Это попытка саморегулирующейся психической системы восстановить баланс. Адлер же говорил, что невроз есть защитный механизм или структура для сохранения в безопасных границах разрушительных, угрожающих и иначе непреодолимых импульсов.

С моей точки зрения невроз – это состояние человека, когда он понимает, что в рамках тех представлений, которые он считает верными, он неадекватен требованиям, которые ему предъявляет среда. А это опасно, так как ставит под вопрос его выживание и благополучие. В этом случае он постоянно попадает в конфликт с внешним или же внутренним миром из-за своих архаических представлений, которые (как он считает) он не имеет права предать (Я гимны прежние пою!)

Проблема каждого живого существа заключается в том, чтобы в данных конкретных условиях, обладая определенным физическим, психическим и социальным багажом, прожить свою жизнь с минимумом проблем. И при этом достичь максимума, который возможен при наличии данного потенциала. И получается так, что для кого-то невроз просто необходим, так как с его помощью он балансирует в социуме, нивелируя для себя излишние требования к себе с его стороны.

А вот кому-то невроз мешает, что заставляет его приложить определенные усилия для избавления от этой «пакости». Юнг как-то сказал слова, которые хорошо иллюстрируют вышесказанное: «Существует много людей, которые начали страдать неврозами из-за своей нормальности, и в то же время существуют люди, страдающие неврозами из-за того, что они не могут стать нормальными».

Получается так, что если человек никак не может решить какую-либо проблему, то он не может ее решить так, как ЕМУ ХОЧЕТСЯ. Ему не нравится то, что идет из внешнего мира. Он не желает подстроиться под эти требования. Но, наоборот, пытается их изменить под свои требования. Хорошо иллюстрирует это следующая шутка: невротик знает, что дважды два – четыре. Но сильно этим недоволен!

При гиперстенической форме невроза вспышки раздражительности – это аварийный клапан, с помощью которого часть Я сбрасывает накопившееся внутреннее напряжение, недовольство тем – как идут дела. Но это очень энергозатратное дело. И при постоянном использовании такого «аварийного клапана» организм тратит огромную энергию. И приходит к астении!

Если у человека образуется гипостеническая форма неврастении, то это означает, что его бессознательное теряет надежду изменить положение дел к лучшему. В случае появления гипостени-ческих или астено-невротических форм невроза, можно говорить о том, что бессознательное обессилело в борьбе с изменением реальности по образу и подобию шкалы ценностей.

На следующем этапе реагирование идет по истерическому механизму. Он начинает работать тогда, когда психосоматические пути еще не «накатались», а реагировать по невротическому типу уже нет возможности – ресурсы нервной системы истощились. Конверсионные симптомы являются аналогами и зародышами будущего психосоматоза. Или же последней попыткой не свалиться в него.

И если все эти механизмы не срабатывают, то бессознательное вынуждено для сохранения гомеостаза включить механизмы психосоматизации. Это последняя линия обороны организма. Если и она не сработает, то образуются терминальные формы психосоматоза, которые приводят к смерти.

Получается так, что ради того, чтобы «гимны прежние петь», то есть не отказаться от имеющейся шкалы ценностей, организм готов умереть. Механизм психосоматизации является защитой от страдания, ширмой, позволяющей уйти от мучительных первоначальных психологических реакций. Но который на самом деле является «благим намерением» бессознательного, выстилающем организму дорогу в ад.

Длительное нахождение в состоянии стресса и отрицательных эмоций очень опасно для организма. Ведь это может полностью истощить ресурсы адаптации. Если человек не может по тем или иным причинам рационализировать какое-либо событие, то оно медленно подтачивает его организм.

Бессознательное вынуждено эту нерешенную проблему куда-то деть. И пытается преобразовать комплекс переживаний во что-то более безопасное. И в качестве защитной меры оно выработало механизм психосоматизации, когда комплекс переживаний с частью Я, ответственной за реализацию этих переживаний, как бы инкапсулируется (образуя застойный очаг возбуждения по типу эпилептического) где-то в виртуальном пространстве внутреннего Я.

Это напоминает процесс кальцинации туберкулезных бактерий, когда организм окутывает их кальциевыми оболочками. Этот этап можно назвать пред-психосоматозом.

На сознательном уровне человек чувствует, что «легче стало, стал забывать проблему». Но чаще всего это не так – «никто не забыт и ничто не забыто», то есть человек на самом деле не смирился с этой проблемой, просто защитные механизмы психики прилагают огромные усилия, не допуская в сознание эти переживания. Но комплекс в это время находится в состоянии динамического равновесия. И, естественно, на сохранение этого положения дел тоже тратится энергия. И это долго продолжаться не может.

Если жизнь идет более или менее спокойно, то и пред-психосоматоз ведет себя «прилично». Но если причины, вызвавшие его появление, будут усиливаться (или же появятся новые неприятности), то может произойти два процесса. Если защитных сил окажется не достаточно, то комплекс может «выскочить» из бессознательного. А это ЧРЕЗВЫЧАЙНО ОПАСНО!

Если в организме произошел процесс вытеснения комплекса в бессознательное, то его освобождение с выходом на уровень сознания может привести к дезорганизации психики. И это иногда происходит в тех случаях, когда человек переживает какое-то внезапное потрясение (пусть даже не очень сильное). Это напоминает удержание шара под водой: чуть только ослабил внимание, чуть что-то сделал не так и шар выскакивает на поверхность воды – как чертик из коробки. Таким образом, появляются реактивные шизофреноподобные нарушения психики.