– Скажите, это правда, что весь вечер в то воскресенье вы провели в кафе парка железнодорожников, где Духонина за общим столом сидела недалеко от вас?

– Все так и было.

– Вы из парка железнодорожников Духонину пошли провожать?

– Пошел.

– Во дворе у нее вы как себя вели?

– Это тошно и вспоминать. Все было так, как показали ее соседи по дому.

– Вы к Духониной приставали?

– Приставал.

– Лицо она исцарапала вам?

– Она сопротивлялась. Дело мужское, полез к ней силой.

– Обнаруженные во дворе у них на лавочке шляпа и расческа когда там были забыты?

– Я забыл их, собираясь уйти домой. Это было уже поздно ночью, в понедельник.

– Каким образом ваша сперма могла попасть к вам на брюки костюма и на ее платье?

– Эти брюки были на мне. И когда я к ней приставал, то не сдержался и...

– Как Духонина снова оказалась на улице?

– Увязалась проводить меня домой. Ведь я еле держался на ногах.

– И проводила?

– Только до поворота у дровяного склада.

– Почему избрали дорогу в направлении топливного склада?

– Для меня это самый короткий путь. О том, где я жил, Духонина хорошо знала.

– Зачем вы так долго все это скрывали? Ведь за заведомо ложные показания в последующем вас мог бы осудить и суд, признав виновным в изнасиловании и убийстве Духониной?

– Дураков нет!
– выпалил Мягков.

Я понял: над ним все время довлела железная логика обывателя: скажешь правду - и тебе сразу пришьют вину, от которой не отвяжешься.

Из тюрьмы мы вышли втроем: я, Мягков и его адвокат. А дальше наши пути разошлись.

Должен признать, что с этим уголовным делом мне еще пришлось повозиться: получить санкцию на арест Евтуха, предъявить ему обвинение, избрать в отношении его мерой пресечения содержание под стражей в тюрьме, обеспечить защитой в лице адвоката.

Кроме того, я доставил Евтуха в Кизыл-Арват, где в присутствии понятых он воспроизвел события. Самое удивительное, что это все он хорошо помнил.

Уже после передачи дела Евтуха в суд один наш сотрудник восхитился:

– Ты, словно космонавт, умудрился налетать и наездить по делу черт знает сколько. Вначале полетел из Москвы в Ашхабад, потом добрался до Кизыл-Арвата, оттуда возвратился в Ашхабад, проехался в город Мары и в совхоз "Каракум-канал", вернулся через Мары в Ашхабад, побывал в Ташкенте, снова в Ашхабаде, а затем в Алма-Ате, Джалал-Абаде и городе Ош. Из него оказался в высокогорном городе Хорог, а оттуда пролетел самолетами в Душанбе и снова в Ашхабад. К этому еще можно добавить очередную поездку в Кизыл-Арват и обратно и заключительный полет из Ашхабада в Москву. От всего этого голова идет кругом.
– И закончил: - Стоило ли это все делать? Чего ты в конечном счете добился? Вместо одного пьяницы теперь осудят другого. Итог довольно грустный, ты не находишь?

– Нет. Ведь осудят человека действительно виновного в убийстве женщины, а не отца семейства с двумя малолетними детишками. Разве я не был обязан установить истину?

И, соглашаясь со мной, мой собеседник произнес:

– Возможно, что ты поступил по совести, верно. Однако такого дела я больше не знаю.

Евтух за совершенное преступление был наказан сравнительн о мягко осужден к пяти годам тюремного заключения. При определении ему меры наказания суд безусловно принял во внимание его чистосердечное признание. С моей точки зрения, это было правильно.

Тюремная встреча

За годы своей следственной работы мне приходилось бывать в разных тюрьмах нашей страны, где я допрашивал задержанных по подозрениям в совершенных преступлениях, а также обвиняемых, проходивших по моим делам. В Москве это была Бутырская тюрьма, Невинская тюрьма на улице Матросская Тишина и тюрьма в Лефортове; в Ленинграде - городская тюрьма Кресты; в Одессе - так называемый "Кичман"; в Баку - Баилевская тюрьма, у самого Каспия; на периферии - тюрьмы в Тбилиси, Ашхабаде, Киеве, Кишиневе, Владивостоке, а также в Абхазии - Драндская тюрьма у Черного моря и тюрьмы в других городах.

Бывал я и в исправительно-трудовых лагерях, где отбывают свои сроки наказания заключенные.

Естественно, что во время моих хождений по тюрьмам и лагерям иногда возникали прелюбопытнейшие ситуации.

Помню, например, осенью 1961 года мне довелось допрашивать в так называемом Владимирском цент рале особо опасного преступника (главаря банды) - Арифметчикова из поселка Петушки Владимирской области; его бандой было совершено несколько вооруженных ограблений и убийств.

Этот Арифметчиков одной своей внешностью мог навести страх: лицо закоренелого убийцы, пристальный взгляд почти не мигающих глаз, сиплый голос и крутой разворот плеч, татуированная широкая грудь. С момента своего ареста он шел почти без признания, напропалую дерзил, вел себя нагло.