Перепуганный насмерть, Смирнов укрылся за спину коменданта, а затем трусливо побежал в штаб.

А старшина Твилдиани поднес наган к своему виску и выстрелил. Остальное произошло как на экране в кино. Во двор штаба стремительно влетел "газик", с которым старшина, как видно, прибыл в штаб, бездыханное его тело солдатики подняли и быстро увезли в ближайший госпиталь в поселке Гульрипш.

Естественно, что о чрезвычайном происшествии сразу позвонили в военную прокуратуру гарнизона.

Пока мы осматривали место происшествия и составляли протокол, полковник Смирнов во двор штаба не выходил. Я застал его в служебном кабинете, где он, сидя за письменным столом, быстро что-то строчил на бумаге. Скорее всего, это было его обширное донесение об общей обстановке в штабе бригады и об обстоятельствах происшедшего.

Когда я представился, Смирнов, бегло взглянув в мою сторону, даже не приподнялся с места. Мне показалось, что он мое представление пропустил мимо ушей - вполне возможно, что до него не дошло ни кто я, ни зачем к нему явился.

Поэтому я спокойно произнес:

– Должен вас допросить, освободите мне место, а сами пересядьте вот сюда.
– И я указал ему на стул рядом с приставным столиком.

Смирнов несколько удивленно на меня взглянул, что-то понял, заторопился и пересел на указанное мною место. Я уловил его испуганный взгляд, брошенный на мои погоны капитана юстиции.

Я, конечно, начал с выяснения первопричины возникшего конфликта.

Смирнов объяснил его только тем обстоятельством, что старшина позволил себе явиться в штаб в неположенном ему обмундировании.

– Вы увидели его впервые?
– поинтересовался я.

– Да.

– Откуда он прибыл в штаб и с какой целью?
– продолжил выяснять я.

– Меня это не интересовало, - проговорил Смирнов.

– Кто выдал старшине это офицерское обмундирование и разрешил его носить?

– Этот вопрос я бы выяснил позже.

– Вам старшина что-то сказал?

– Нет.

– А вы этим не поинтересовались?

– Нет.

– Какая же была необходимость этого старшину незамедлительно отправить на гауптвахту, да еще и при вмешательстве штабного коменданта?

– Мое решение не обсуждается!
– важно изрек Смирнов.

– Свидетели утверждают, что старшина вел себя пристойно и пытался что-то вам объяснить. Разве это было не так?

– Вы, капитан, свое мнение можете оставить при себе!
– огрызнулся Смирнов.
– Как мне следовало себя вести и что нужно было сделать, я хорошо знаю и без вас.

– А вы подумали над тем, что направление старшины на гауптвахту без всякой его вины могло ему показаться оскорбительным, тем более что он кавказец?

– Позволю себе заявить, что своими вопросами вы вторгаетесь во взаимоотношения начальников с подчиненными.

– Вы его даже оскорбили действием, схватили за гимнастерку и оттолкнули от себя. Как вы расцениваете эти свои начальственные действия?

– А это уже чей-то вымысел!
– возмущенно заявил Смирнов.

– Можете объяснить, из-за чего старшина решил покончить самоубийством?
– спросил я.

– Попросту дурью мучился. Вот и все!

Со Смирновым мы расстались довольно холодно. И поскольку мой следователь продолжал допрашивать свидетелей, я решил отправиться в Гульрипш.

Старшину Твилдиани мне было крайне жаль. Я знал, что он был родом из горного аула сванов. Его жена с малолетними детишками проживала где-то в Сухуми.

До Гульрипша мы доехали довольно быстро. Стало смеркаться, и я обратил внимание, что по ходу нашего движения слева, на разной высоте замелькали какие-то огоньки, двигавшиеся в разных направлениях: создавалось впечатление, что в кустарнике и между деревьев бродили какие-то люди и что-то искали. Никакого объяснения этому я найти не мог и лишь в госпитале все разъяснилось.

Все произошло после того, как к ним был доставлен Твилдиани. У него прощупывался слабый пульс, поэтому его сразу занесли в операционную. Незамедлительно к нему был направлен дежурный хирург. Однако стоило дежурному хирургу приблизиться к столу, на котором лежал старшина, как вдруг случилось совершенно непредвиденное. Старшина приподнялся, резко соскочил с операционного стола, через открытое окно выпрыгнул со второго этажа и убежал.

Вначале все остолбенели. Потом бросились за раненым, да его уже и след простыл. И это с огнестрельным ранением в висок!