— Да ты… Ты… Ты вконец мозгами повредился? Я в контору поеду! У меня контракт еще цел! Я покажу тебе вертолеты и пожрать! Я икры с белугами в белом соусе что-то не видел! — разворачиваясь и направляясь к палаткам, орал Алексей.

— Не выйдешь сейчас на работу, вообще ничего больше не получишь! — вслед ему проорал прораб. — Слышь, Лешка! Ни копейки больше не заплачу!

— Да пошел ты! — Алексей, развернувшись, в сердцах хлопнул себя левой рукой по сгибу локтя правой, продемонстрировав прорабу всем известный жест. — В конторе с тобой пускай разбираются, урод!

Забежав в вагончик управления и содрав со стены табель учета рабочего времени, он, сложив и засунув его в карман рабочего комбеза, заскочил в свою палатку и, достав рюкзак, принялся запихивать в него личные вещи, лежавшие в тумбочке возле кровати.

— Я покажу тебе перелет! И одежду, и жратву! В конец уже зажрались! Я за так работать не нанимался! — бурчал себе под нос мужчина, кое-как запихивая вещи в рюкзак. Застегнув последний карман и накинув на плечи куртку, Алексей, забросив рюкзак за спину, размашисто пошагал к выходу из лагеря.

— Лёха, стой! — раздался ему вослед запыхавшийся голос соседа по палатке. — Да погоди же ты!

— Чего тебе? — зло глянул на него Алексей. — Работай ступай, а то прораб вон нервничает! Лес валить некому!

— Да погоди ты! Ты куда? — догнав его, Борька ухватил мужчину за рукав. — Лёх, ты куда собрался-то?

— В контору я собрался! В бухгалтерию! За заработанными вот этими ручками деньгами! — снова завелся и так не остывший еще Алексей. — Тебе небось как надо заплатили, раз молчишь!

— Так же, как и тебе, сто двадцать. И всем так. Михалыч сказал, потом в конторе еще в конверте дадут сколько-нибудь. И за вторые три месяца побольше будет, — задумчиво сдвинул бейсболку на затылок молодой еще паренек. — Ну и за еду и дорогу вычтут, не без того…

— Борь, а ты контракт-то хоть читал, когда подписывал? — прищурившись, поинтересовался у него Алексей. — Там четко, черным по белому, прописано: питание, проживание и дорога до места вахты за счет работодателя! Так где мои еще три сотни, а? Не жирно ли за перелет и пропитание?

— Ну… Михалыч сказал, что они там как-то по-другому считают… Чего-то по восемь часов и пятидневка, что ли… — Борька задумался. — В общем, не знаю я… Но Михалыч сказал…

— Да иди ты со своим Михалычем знаешь куда? Михалыч сказал, Михалыч сказал… — яростно махая руками, передразнил Алексей паренька. — А Михалыч твой — истина в последней инстанции! Он нас нанимал, и он нам зарплату платит! Работай! — дернул он за козырек бейсболки, надвигая ее парню на глаза, и пошагал в сторону наезженной вездеходами колеи.

— Лёх, ты того… Ты горячку-то не пори! — вслед ему прокричал парень, стянув с головы свою бейсболку. — Куда пошел-то? Неужто пехом до поселения добираться станешь? Совсем чокнутый?

Алексей, обернувшись, показал ему в ответ средний палец и продолжил движение.

— Лёх, не дури! Тайга вокруг! Через три дня вездеход придет, с ними и уедешь, если не передумаешь! — закричал Борька. — Лёха, вернись, придурок! Сгинешь ведь! А!.. Идиота кусок… — проворчал парнишка, глядя вслед уходившему широким размашистым шагом товарищу. — Вот дебил! — поворачивая обратно, пробормотал он, на ходу одевая бейсболку.

Алексей размашисто шагал по колее. Ярость еще клокотала в груди, застилая разум. Он никак не мог, да и не хотел, если честно, успокоиться. Наоборот, еще больше разжигал бушующую в нем ярость, продолжая беседу с прорабом и высказывая ему все, что он о нем думает. То, что прораб его не слышит, Алексея не смущало. Ярость требовала выхода, и он выпускал ее трехэтажными матерными конструкциями.

Спустя пару часов Алексей остановился и огляделся. Он шагал по широкой наезженной вездеходами просеке. Вокруг него была тайга. Сделай два шага с колеи — и окажешься среди вековых стволов, там, где бушует девственная природа.

Алексей старательно вспоминал дорогу. Он хорошо помнил, что просека далеко не прямая, а в одном месте так и вовсе делает довольно крутой поворот. Значит, если пойти напрямки через тайгу, он срежет хорооший такой кусок дороги, по диагонали пройдя насквозь. Так он сможет сэкономить день пути точно. Чего зазря ноги-то бить по засохшей ужасными неровностями колее? По лесу-то идти легче, да и приятнее в разы — там хоть земля под ногами относительно ровная, а не перепаханная гусеницами и огромными колесами.