Если тебя предали и обвинили в том, что ты не совершала, не сдавайся!
Вернись и добейся справедливости. А месть… ну что же. Можно и отомстить, если от этого станет легче.
Глава 1
Сегодня в столице было неспокойно. Кажется, где-то в районе Театральной площади перевернулся улей с пчелами, и теперь площадь гудела, гудела, тревожилась.
Впрочем, не только Театральная. И не только площадь. В салоне госпожи Шапийон, конечно, никто не изображал взбесившихся пчел, но разговоров и обсуждений было больше чем обычно. Оказались забыты-заброшены столы для карточных игр; курительная комната для мужчин пустовала вопреки обыкновению; никто не ждал вечерних танцев, чтобы поболтать и подарить последний котильон особо прелестному молодому человеку, только что прибывшему в столицу из богатого родительского поместья в глубинке.
У всех на устах была одна-единственная сплетня. Или новость — это как посмотреть.
— Говорят, она была женой султана! — Экзальтированная девица Бульданеш всплеснула веером, словно райская птичка крылом. — А когда овдовела, то покинула дворец, увезя с собой все драгоценности, которые ей дарил муж! Для этого понадобился караван из трех кораблей!
— Во-первых, кораблей было пять, — снисходительно поправила ее длинноносая, но не без изюминки, как считали столичные повесы, девица Сорьен. — А во-вторых, милочка, вряд ли султан дарил любимой жене только драгоценности. Должна же она была во что-то одеваться, на чем-то спать. Ну и так далее.
— Хи… — Пухленькая, румяная и беспечная девица Жусак хихикнула в веер. — А говорят, что жены султанов приходят в спальню к мужьям, одетые в одни только драгоценности!
— Ой! — дружно отреагировали все остальные юные прелестницы в компании. Кто-то жеманно захихикал, кто-то покраснел.
— Вот болтушки. — Проходившая мимо цветника степенная матрона Дельвиль недовольно поджала тонкие бледные губы. — Молодежь теперь не та, что прежде. Никакой сдержанности, никаких понятий о скромности и приличиях. Вот в мое время…
— Да-да, дорогая. — Ее спутник, полный, одышливый господин Дельвиль, поторопился согласиться, ибо хотел послушать сплетни и не хотел слушать лекцию о былых временах и нравах. — Никакого воспитания. Ты, как всегда, права, моя душечка. Так что там за особа появилась в свете?
Девица Сорьен прикрыла веером излишне широкую улыбку, стрельнула глазками сначала в господина Дельвиля, затем в его супругу, которая хоть и скривилась, всем своим видом выражая осуждение, но таки опустилась в свободное кресло и приготовилась слушать.
— Накануне празднования второго совершеннолетия его высочества Райдена в столицу въехал кортеж, по величине и пышности превосходящий королевский. Экипажи направились на центральную площадь к главному зданию самого респектабельного банка королевства. Драгоценности перегружали в хранилище сундуками. А хозяйкой этого сказочного богатства оказалась не менее сказочная особа. Некто Эалия Ильбер-Байан. Говорят, ее отец был мелкий дворянин откуда-то с севера, овдовел и проигрался в карты. И не придумал ничего лучше, чем продать дочь на восток.
Все, кто слушал эту историю, явно или делая вид, что им совсем неинтересно, поневоле ахнули. Кто про себя, а кто и вслух.
— Так вышло, что юная дева попала не куда-либо, а сразу в султанский гарем. Там ее и увидел владыка. Говорят, он полюбил девушку с первого взгляда. И приказал ей взойти на чашу огромных весов, а на другую чашу евнухи сыпали золото, пока девушку не подняло в самую высь.
— Какой омерзительный поступок со стороны отца. Бедная девочка!
— Богатая. — Кто именно хмыкнул, расслышать не удалось.
Девица Сорьен выразительно подняла глаза к расписному потолку и продолжила:
— Сама судьба наказала картежника. Корабль, на котором он возвращался, затонул вместе со всем золотом. А вот Эалии удалось не только стать любимой женой султана, но и выжить в гареме и вернуться на родину после смерти супруга. Совсем не с пустыми руками.
— Разве жен и наложниц султанов не убивают вместе с ними? — спросил кто-то из мужчин.
— Наложниц — бывает, но не жен, — тут же ответил другой мужской голос. — Я точно знаю, мой кузен служил в посольстве секретарем атташе. Он бывал в султанате не один раз.
— Хм… странно тогда, что чужестранка, купленная за деньги, стала не просто наложницей, а женой.
— Ну знаете! — это возмутилась хозяйка вечера, госпожа Шапийон. Она присоединилась к разговору внезапно, но как всегда решительно. — Если бы вы видели госпожу Ильбер-Байан, вы бы поняли, за что ее так полюбил султан, что не оставил простой наложницей.
— О-о-о?
— Невероятной красоты женщина. Тонкая, хрупкая, как фея. Кожа белоснежная и будто отсвечивает перламутром. А глаза! Таких прекрасных глаз еще не видел свет, и это говорю я, женщина, которой по природе заповедано относиться к чужой красоте с ревнивым неодобрением. Однако не могу не признать очевидное. А что уж говорить о мужчинах…