Единственное, в чём я смогла убедить Рауля, — закончить разговор снаружи. Мол, всё равно ему тут ничего не доступно и угощение так себе. Уверена, что горгулья специально выбрала самое отвратительное вино из запасов, чтобы не приваживать гостя. Иначе получит удовольствие — захочет ещё раз прийти. Хотя Рауль недовольным угощением не выглядел и наверняка не отказался от ещё одной порции фруктов, которые мы с ним съели подчистую.

— Донья, а вы так и собираетесь выходить? — ехидно спросил Рауль, когда мы уже стояли у стены и я протянула руку, чтобы помочь ему пройти сквозь неё.

О чём он говорит, поняла я не сразу, скорчила недоумевающую мину и лишь потом спохватилась и отпила из припасённого флакончика, радуясь своей предусмотрительности.

— Не могу сказать, что так лучше, — отметил он, — но безопаснее однозначно. Выходим?

— Прямо сейчас не стоит, — проскрипела горгулья. — Если вы не хотите испугать своих друзей, вылетев на них из кустов.

Рауль этак задумчиво на неё посмотрел и пробормотал себе под нос, что если какая-то горгулья видит сквозь стены, то и он наверняка сможет.

— Только не надо пробовать сейчас, — прошипела я, испугавшись, что он не просто попробует, но и сможет. — А то Хранитель не впустит меня в следующий раз, или, не дай Двуединый, впустит Диего.

Оговорилась я специально, чтобы Рауль отвлёкся от экспериментаторских идей.

— Диего?

— Дона Дарока.

— Вы с ним настолько близко знакомы?

— Можно сказать, он помог избежать мне брака с доном Нагейтом.

— Как интересно…

Но сказать, что именно ему интересно, он не успел, потому что горгулья проскрежетала:

— Выходите, пока никого поблизости.

Мне показалось, что она ещё меня подтолкнула в спину, потому что мы вылетели с явным ускорением и я опять чуть не упала. Хорошо, что Рауль успел меня подхватить.

— К скамейке? — спросил он. — Пока Хосе Игнасио с вашей подругой прогуливаются, возможно, мы успеем договорить.

В его голосе сквозила неуверенность, которую я прекрасно понимала: не в привычках Альвареса или Ракель степенные прогулки. Если они и наматывают круги вокруг Сиятельного корпуса, то так, чтобы не пропустить ни нас, ни Диего.

— К ней, — решила я, понимая, что разговора всё равно не избежать, а так хоть что-то успеем обговорить.

К скамейке мы дошли и даже чинно уселись на некотором расстоянии друг от друга, но вот обсудить ровным счётом ничего не успели, потому что из-за угла вывернул Альварес, двигающийся со скоростью и уверенностью мощного парохода с баржей, роль которой исполняла Ракель, вцепившаяся в его руку, чтобы не отстать. Заметил он нас сразу и сразу же почти побежал. Совсем бежать ему мешала не Ракель, довольно споро перебирающая ногами, а уверенность, что приличные университетские преподаватели не бегают.

— Где вы были? — возмущённо с ходу наехал на нас Альварес.

— Что значит где? — удивлённо приподнял бровь Рауль. — Мы были здесь.

— Не было вас здесь!

— За всё время, что мы не виделись, мы с сеньоритой не отходили от Сиятельного здания дальше этой скамейки, — довольно сухо объявил Рауль.

Великая сила правды: он не сказал ни слова лжи, но его собеседник услышал совсем не то, что сказано. На мой взгляд, Альварес в запале несколько забывался, не стоит говорить со своим возможным правителем таким тоном. Но мой выразительный взгляд куратор проигнорировал.

— Мы вас не видели, — напирал он.

— Хотел бы я знать, чем вы были таким заняты, что не заметили нас на скамейке?

Тон Рауля, донельзя неприятный и намекающий непонятно на что, заставил оскорблённо вспыхнуть Ракель и остудил пыл Альвареса, и тот уже не столь уверенно предположил:

— Возможно, вас замаскировала зелень?

— Это вы сейчас о моём внешнем виде, сеньор Альварес? — оскорбилась я. — Вы считаете, что я могу слиться с кустом и никто меня не заметит? Вот спасибо.

— Катарина, я не могу не беспокоиться о вас, оставляя в такой компании.

— Неужели? — с королевским высокомерием процедил Рауль.

Альварес над ним нависал грозовой тучей, Ракель же чувствовала себя необычайно неловко, видя назревающий скандал, но не понимая его причин.

— Катарина — студентка группы, в которой я куратор, поэтому я не могу о ней не беспокоиться.

— Поэтому вы умолчали о том, что у неё высокий уровень дара, который может выйти из-под контроля, и что ей требуется особое внимание.