Я уставилась на неё.

— Неужели наука для вас ничего не значит?

На её лице появилась слабая улыбка.

— Только до определённой степени, Брайтон. Мы не люди, и мы не связаны человеческой наукой, биологией или генетикой. Мы намного выше этого. — Пауза. — Я не хотела тебя обидеть.

Я моргнула, и посмотрела на неё.

— Это может объяснить, почему беременность всё ещё жизнеспособна, несмотря на травму твоего тела, — продолжила Люси, и на её лице появилось любопытство. — Ребёнок Короля был бы невероятно силён, даже на этой стадии и в человеческом инкубаторе.

— Человеческом инкубаторе? — повторила я. — Пожалуйста, никогда больше не называй меня так.

— Извини. — Она опустила подбородок. — Я знаю, что ты нечто большее. Иногда мой ум слишком… клинический для утешения других.

— Неужели? — сухо сказала я.

Похоже, ей не понравился мой сарказм, и она кивнула.

— То, что Король является отцом, уменьшает некоторые мои опасения по поводу того, с каким риском ты столкнёшься. Я даже готова предположить, что беременность может быть жизнеспособной.

Жизнеспособной.

Мне уже не нравится это слово. Я посмотрела вниз, понимая, что всё ещё одета в пушистый белый халат.

— Что?.. Я имею в виду, будет ли эта беременность отличаться от обычной?

Люси, казалось, задумалась над этим.

— Трудно сказать. Не многие Древние раньше оплодотворяли человека. Но я могу рассказать тебе, что такое беременность для Фейри.

Не уверенная, что действительно хочу это знать, я всё равно кивнула.

— Сроки беременности примерно такие же, как у людей. Девять месяцев. Не многие Фейри рождаются преждевременно, не имея физической причины, например, травмы, — объяснила она. — У большинства Фейри признаки токсикоза проявляются только в первые два или около того месяца.

Приступы рвоты внезапно предстали в совершенно новом свете. Я думала, что всё дело в травме и моём желудке, привыкшем к еде.

— Угроза выкидыша также обычно существует только в первые два-три месяца, — продолжала она. — В этом смысле мы чрезвычайно удачливы по сравнению с человеческими женщинами.

Да, так и было.

— Прогрессирование плода относительно такое же, как и у человека. — Люси слабо сцепила руки вместе. — Если подумать, наша беременность протекает довольно спокойно по сравнению с человеческой. Я думаю, что и твоя тоже.

Я медленно осознала, что моя рука прижата к нижней части живота. Я даже не заметила, что положила её туда. Мой живот стал плоским, более плоским, чем когда-либо.

Люси изучала меня, как будто я была каким-то странным существом, с которым она никогда раньше не сталкивалась.

— Ты хорошо справляешься с новостями.

— Я? — Я усмехнулась. — Я думаю, это потому, что всё это кажется нереальным, и я… после того, что я пережила? Не знаю. Я не думаю, что я действительно осознала всё это. — Мой взгляд переместился на закрытую дверь. — Я ничего не могу с этим поделать.

— Есть варианты, Брайтон.

Я резко повернула к ней голову.

— Те же самые, что доступны человеческим женщинам, — тихо добавила она.

Шок пронзил меня насквозь. Не из-за того, что она предлагала. Я с облегчением услышала, что у женщин Фейри есть выбор, но была ошеломлена тем, что она вообще заговорила об этом, учитывая, кто был отцом ребёнка.

Но потом я вспомнила, как побледнело лицо Люси, когда она впервые спросила, может ли Король быть отцом.

— А что будет, если Король не возьмёт Королеву?

Единственная реакция, которую было видно, это плотно сжатые губы Люси.

— Король будет свергнут с престола, а поскольку он уже взошёл на трон, его брат не сможет занять это место. Мы останемся без Короля.

— И весь двор потерпит поражение… станет уязвимым для Зимних Фейри, — сказала я.

Люси резко втянула воздух через нос и кивнула.

— Это было бы очень… катастрофично для всех, если бы это случилось.

Татьяна не солгала.

С другой стороны, я и не думала, что она это сделала.

— Поэтому ты говоришь, что у меня есть выбор? — спросила я, зная, что Люси понятия не имела, что Кайден уже разорвал свою помолвку с Татьяной. — Потому что ребёнок и я можем помешать Кайдену жениться на Фейри?

Её глаза слегка расширились.

— Я даю тебе понять, что у тебя есть выбор, потому что это мой долг как целительницы. То, что я лично чувствую, не имеет никакого отношения к тому, что ты решишь сделать.

Я ей поверила. Люси казалась, как она сказала, клинической.

— Но ты думаешь, что это будет мешать?