Теперь в груди зрели противоречивые чувства — они закручивались в спираль, они вытягивались в струну, они звенели. Я привыкла стойко переносить всё, что преподносила мне затейница-судьба, а вот сейчас поверить не могла в происходящее. Возможно, поэтому так внезапно вырвался измучивший меня вопрос:

— Зачем ты возишься со мной, Ларионов?

Зачем разбиваешь мне сердце, даже не подозревая, как сильно я тебя полюбила.

Зачем эта забота?

Эти благородные жесты.

Зачем окунаешь в иллюзорное настоящее, которое вдребезги разлетиться о завтра.

Артём как будто с удивлением поднял брови:

— Затем, что ты нужна мне.

— Надолго? — ухмыльнулась.

Тём сунул руки в карманы, но ничего не ответил. А я резко обернулась к обрыву — скрывать настоящие чувства становилось сложнее. Чтобы унять пульс, я глубоко дышала, но это ни черта не помогло. И хоть внезапный порыв ветра обдал вечерней прохладой, а в ноздри ударил аромат хвои и листьев, шея покрылась мурашками не из-за игры природного явления.

Я затаила дыхание, почувствовав, как Тем обхватывает меня за талию со спины. Он притянул к себе так крепко, что все усилия наладить ритм полетели к чертям. И когда Ларионов, прикоснувшись губами к моим волосам, сделал глубокий вдох, я сильнее зажмурилась, окунаясь в спасительное тепло сильных рук.

— Лер, — прошептал Тём и, прижав меня ещё, уткнулся куда-то в шею: — Я ведь люблю тебя, Лерка. Неужели ты до сих пор не поняла?

Сердце метнулось вниз и, совершив немыслимый кульбит, вернулось новым учащенным ритмом. Я резко обернулась, и оказавшись так близко к пухлым губам, рвано выдохнула:

— Что… ты сейчас сказал?

Ларионов так серьёзно меня разглядывал, осторожно держа теперь за плечи. Он не шутит ведь?

Он серьёзно?

— Каждый раз, когда ты на меня так смотришь, крышу уносит, а уж когда касаешься, пар из ушей валит. Вот, что я сказал. У меня внутри каждый раз мини-взрыв происходит от твоих взглядов. И иногда кажется, что в попытке к тебе приблизиться, меня волной смоет нахрен. А всё равно хочется ещё. И ещё. Нырнуть в цунами — вот так. Чтобы размазало, чтобы кайфануть, потому что ты к этому армагеддону причастна. И если так хочешь знать — ни разу подобного не испытывал.

Ларионов припечатал меня очередным взглядом, бросил взгляд на губы, и вернувшись к глазам, уверенно добавил:

— Подобного никогда и ни кому, слышишь? По-другому было. А так нет.

— Но…

— Ты навсегда мне нужна, крошка. Навсегда, ясно? И тебя я никуда не отпущу. Захочешь скинуть, — Тём указал глазами на обрыв, — валяй. Но полетим мы вместе. Вот такой я эгоист.

Вдох-выдох. Новый вдох.

— И если ты скажешь, что я мимо, что у тебя другие планы… — Он сжал мои плечи. — Ну что ты молчишь, я идиот, да?

Ларионов вопросительно поднял брови, он действительно ждал от меня ответ. Но я просто застыла не в силах поверить, что Тем может меня… Любить?

Я сама не заметила, что начала покачивать головой из стороны в сторону.

Это невозможно. Невозможно.

Он любит.

Правда?

Ларионов же мою реакцию расценил по-своему, нахмурился, глубоко вздохнул и руки разжал. Окинул таким мрачным взглядом, что внутри всё сжалось. Он сделал шаг назад.

Теперь смотрел исподлобья, сунув руки в карманы. Уголки губ дернулись вверх и тут же сползли. По телу дрожь пробежала, дар речи на время меня и вовсе оставил.

Он меня любит.

Я нужна ему.

Я. Не Мия. А я.

Тем ещё шагнул назад, обречённо покачав головой.

Тём любит меня!

Неужели он всерьёз думает, что это не взаимно?

— Ты настоящий идиот, Ларионов, — разулыбалась я наконец-то, мысленно отсалютировав недавним страхам. А потом принялась смеяться.

Я выплескивала эмоции ровно до тех пор, пока не почувствовала себя снова в крепких объятиях.

— Согласен. Полный придурок. Крышу унесло от тебя, — зашептал Ларионов, сильнее прижимая. И мой истеричный смех сменился на всхлипывания.

Тём всё целовал меня и целовал, в висок, в лоб, в нос, губы, покрывал моё лицо поцелуями, пока я не успокоилась. А потом немного отстранился, заглядывая в глаза:

— Ну что ты молчишь? Только не говори, что я мимо, Лер…

Я обняла Ларионова за шею, немного притянув:

— Не мимо. Конечно, не мимо. А прямо навстречу.

— Уже не ненавидишь? Я просто уточнить.

— Ещё как не ненавижу, — рассмеялась в ответ, а потом улыбку с лица убрала, поймав серьёзный взгляд. И добавила: — Ещё как. Но признаюсь, сегодня у тебя был шанс улететь со скалы.

Ларионов понимающе кивнул. А потом наклонился и прошептал:

— Да я с тобой каждый день оттуда летаю. И мне это нравится, Лерка.

А потом осторожно прикоснулся к моим губам, и отвечая на поцелуй, я впервые поняла, что больше не одна.

Мы вместе.

Мы.

Окунались в наш закат с головой, растворялись, стирали границы, набирали скорость и продолжали мчаться, не оглядываясь. Навстречу ускользающему солнцу, прочь от сомнений. Я впервые чувствовала себя счастливой в сильных руках.