Накануне президентских выборов Ельцин решил назначить вице-премьера Сосковца руководителем избирательной кампании. Коржаков возражает: "А как же правительство? Он же один из немногих, кто там по-настоящему работает!" Ответ Ельцина: "А мне наср... на это правительство, мне главное - выборы выиграть" (с.320).

За несколько месяцев до президентских выборов 1996 г. Березовский наставляет Барсукова, начальника ФСК: "...если вы не понимаете, что мы пришли к власти, то мы вас просто уберем. Вам придется служить нашим деньгам, капиталу" (с.289). Чуть позже в разговоре с Черномырдиным Коржаков повторяет слова Чубайса, которые были сказаны тому же Барсукову: "Если этот президент не будет выполнять того, что мы ему скажем, то поменяем президента" (с.367).

После задержания коробки с полумиллионом долларов на КПП Дворца правительства, связанного с этим скандала и публичного заявления Чубайса о том, что это "заговор" против демократии, а он к этим деньгам отношения не имеет, между Чубайсом и Г. Рогозиным, замом Коржакова, состоялся такой разговор. Чубайс: Георгий Георгиевич, попроси, чтобы мне деньги вернули. Это же мои 500 тысяч. Рогозин: Как же так, Анатолий Борисович!? Вы же сказали, что эти деньги подкинули. Чубайс: Ты же сам понимаешь, что это не так (с.21).

О нравах "команды реформаторов", борцов за демократию, врагов тоталитаризма и прочая, и прочая, и прочая можно сказать одним словом - пьют. Несколько примеров для восстановления аппетита.

Ельцин после "странного путча" 1991 г. выгоняет Горбачева из Кремля. Совещаются. "Они часа три заседали в кабинете, им подавали для расслабления коньячок и кофе" (с.129).

То, что предшествовало Шеноннскому инциденту. Находясь в Вашингтоне, во время завтрака с Клинтоном Ельцин "опустошил несколько бокалов", оказавшись в самолете, отметили "очередную дипломатическую победу", при этом, как пишет летописец, "выпили совсем немного" (с.205,208-209). Ночью, в полете, находясь над Атлантикой, за 3 часа до запланированной встречи в Дублине, Ельцин "встал, упал, описался". Жена нашла его "лежащим без движения" (с.209). Дальше разворачивается такая сцена. Коржаков находит своего патрона "неподвижно лежащим на полу, с бледным, безжизненным лицом", приподнимает, подлезает снизу, заползает на кровать. Диагноз врачей - сильный сердечный приступ или микроинсульт (с.210). Что было дальше в аэропорту - всем известно. Роль президента пришлось исполнить Сосковцу.

Берлин, 30 августа 1994. Эвакуация (в сущности бегство) русских войск. Ельцин прибыл с официальным визитом. Утром "Борис Николаевич уже устал", "расслабился перед церемонией". Нашатырь, парикмахер "шеф вроде протрезвел". Но днем "солнце пекло, как в пустыне". Затем возложение венков и парад. "Во время обеда он выпил много сухого вина, а солнце усиливало действие напитка". В результате - "президент резвился: гоготал сочным баритоном, раскованно жестикулировал и нес откровенную ахинею". С чего бы это? Потому что на параде "наши воины маршировали несравненно лучше солдат бундесвера". Апофеоз - под улюлюканье и вопли немецких зевак Ельцин начал "музицировать около мэрии вместе с оркестром полиции Берлина", что выражалось сначала в дирижировании "палочкой", потом в пении куплетов из "Калинки-малинки" (с.211-219).

Вот Коржаков с Барсуковым принимают своих "американских коллег" из секретной службы охраны президента США - Боурона и Гриффина. Русское сало, мясные деликатесы, "каждый выпил граммов по семьсот" (с.225). Коржаков встречается с Явлинским. "Я предложил выпить шампанского. За два часа мы выпили бутылки три" (с.248). Еще одна встреча "примерно за год до выборов": "я достал бутылку водки..." (там же).

Поездка Ельцина в Красноярск. Экскурсия по Енисею на трехпалубном теплоходе. Пресс-секретарь Костиков, находясь "в подпитии", конечно же "не мог не дурачиться". Команда Ельцина Бородину, Барсукову и Шевченко - Костикова за борт!, - тут же выполненная. Затем человеколюбивый приказ "шефа": немедленно угостить Костикова, чтобы не простудился (с.253-254).

Решается вопрос о том, кого назначить начальником ФСК. Выбирают Барсукова, приглашают на обед. "Ельцин приказал принести бутылочку" (с.275). Если Ельцин, делится автор наблюдениями, "хотел выпить", он "приглашал кого-нибудь из доверенных людей на прием. Встречи Ельцина с Черномырдиным, например, всегда заканчивались для Ельцина необходимым расслаблением". И здесь же: у Виктора Степановича мат был нормальным языком общения (с.303,309). Бывали дни, когда "президент вызывал кого-нибудь из дежурных в приемной и приказывал: - Иди и купи" (с.304).

Еще один пассаж. "Не дать водки вообще, увы, было невозможно. Даже после шунтирования, несмотря на строжайший запрет врачей, Наина Иосифовна проносила супругу коньячок" (с.304).

Блиц-поездка Ельцина в Грозный накануне выборов в 1996 г. Лобов, представитель Ельцина в Чечне, "устроил в Ханкале потрясающий обед. Столько яств на приеме в Кремле не отведаешь" (с.314).

Спичрайтер Ельцина, составлявшая ему речи, Пихоя заглядывает как-то в президентский буфет. "Она, видимо, уже отметила чей-то юбилей и пребывала в слегка хмельном состоянии" (с.321).

Шумейко и Баранников выколачивают из Коржакова визу на проекте указа о назначении "генерала Димы" (скандально известного Якубовского, ныне находящегося в тюрьме по приговору суда) координатором правительства по всем силовым структурам "Мы выпили коньяка бутылки четыре" (с.378).

Весной 1995 г. Коржакову сделали операцию по поводу грыжи. Через день его посетил Ельцин: "приехал в пять, уехал около одиннадцати". Что же там делал президент в течение шести часов? "Прямо в палате накрыли стол. Пришлось выпивать" (с.392).