А вот с убиением и потрошением добычи пришлось повозиться. А дело было в том, что Тима, наслушавшись рассказов Гадаара о том какой ценный камень попаданец унес с плато, решил, что негоже ему использовать его для таких вульгарных целей. Поэтому пришлось выкручиваться. Головы рыбе пилил наконечником копья. Это было неудобно, грязно и медленно. У него аж сердце кровью обливалось, когда он думал каково им самим в этом момент. Кем—кем, но живодером Тима никогда не был. Наоборот, животных он очень любил, особенно собак. И, хотя, перед разными морскими и речными тварями особого пиетета не испытывал, но ему было жалко даже раков, которых его отец периодически привозил с рыбалки. Когда их, еще живых, клали в кастрюлю, в которой им предстояло медленно и мучительно вариться заживо, Тима старался покинуть квартиру под любым благовидным предлогом. И нет, он не был ни «зеленым», ни «веганом». Просто не понимал и не одобрял любую неоправданную жестокость по отношению к животным.

Впрочем, когда дело дошло до потрошения тушек, он понял, что проблемы еще даже не начинались. Копьем это делать было неудобно. Поэтому, Тиме пришлось искать достаточно крупный, подходящий по остроте, кусок кремня. А найти на берегу реки острый камень оказалось той еще задачкой и времени эти поиски заняли предостаточно.

Зато, пока искал нужное — заметил на другом берегу небольшое стадо животных, похожих на земных оленей. Они были лишены, сколь бы то ни было заметных, рогов, да и статью явно не вышли. Рассмотреть их поподробнее у попаданца не получилось — расстояние было все же достаточно значительным, да и звери, заметив повышенный к ним интерес, сразу же скрылись в густых зарослях каких—то кустов, коими порос весь противоположный берег. Побродив еще минут десять, Тима все же нашел искомое и двинулся в обратный путь.

Пока добирался до лагеря, вновь почувствовал ухудшение состояния. Пришлось несколько раз устраивать краткосрочные привалы. Во время одного из них он и нашел странных пористых камней, сильно напоминающих пемзу. Находка была крайне полезной. Он знал, что пемза является неплохим абразивом. Ею даже древние греки пользовались, создавая свои бессмертные скульптурные творения. Значит и ему она пригодится. Тем более, что Тиме как раз пришла в голову идея воспользоваться советом Гадаара и превратить свой осколок аатма в, насколько это вообще возможно в текущих условиях, настоящий кинжал. Благо, из—за травмы, у него теперь было достаточно много свободного времени и в дело, если все сложится удачно, находку можно будет пустить в дело уже этим вечером.

Вернувшись в лагерь, Тима быстро выпотрошил рыбу и положил запекаться в костер. Вообще, рыбная диета ему уже слегка поднадоела, поэтому он сделал себе мысленную заметку на досуге поразмышлять над поиском альтернативных продуктов питания. Ну или, на худой конец, поискать хоть какой—нибудь гарнир.

Солнце уже почти добралось до края горизонта и под сенью деревьев было уже достаточно темно, поэтому Тиме пришлось идти к реке. Там было больше света и пока готовился его ужин, у него было немного времени для того, чтобы начать реализовывать свою идею с кинжалом.

Усевшись на большом плоском камне, находящимся у самой воды, он положил рядом с собой осколок камня аатма, два простых и пемзу. Один из простых камней был плоским, со слегка скошенным концом, второй — массивный, удобно лежащий в руке. Их попаданец планировал использовать как стамеску и молоток.

Тиме несказанно повезло — осколок был около двадцати сантиметров длиной и большая его часть напоминала акулий зуб, вертикально разрезанный пополам. Меньшая же, отставала от него под прямым углом и представляла собой неровный нарост пяти—шести сантиметров длиной. Именно за него попаданец обычно и держал камень, когда использовал тот в качестве кухонного инструмента.

Поначалу, Тима хотел сделать что—то вроде классического кинжала, однако тогда пришлось бы помучиться с откалыванием лишних кусков, а за точность, да еще при отсутствии нормального инструмента, он поручиться не мог. Да и вовремя вспомнил мудрость про то, что лучшее — враг хорошего. Поэтому—то и решил не выделываться и просто—напросто довести до ума то, что ему предоставила матушка природа.

Начал он с того, что при помощи вытащенной из костра палочки отметил на камне проблемные, по его мнению, места. После чего, при помощи импровизированных стамески и молотка, начал их выравнивать. Работа была небыстрой, кропотливой и достаточно утомительной. Однако, он с ней, в конце—концов, справился. Заканчивать, правда, пришлось уже почти в полной темноте. Но результатом попаданец был очень доволен.

Оставшиеся после обработки осколки, он хотел было выбросить, но вовремя вспомнил насколько те ценны. Поэтому, просто—напросто завернул их в тряпицу и спрятал в рюкзаке, не решившись класть их к тем, что достались ему в наследство от молодого шамана.

За день, даже несмотря на свой отдых, Тима достаточно сильно устал. Да и сотрясение мозга периодически напоминало о себе. Так что он не стал засиживаться допоздна, отправившись сразу после ужина на боковую, естественно не забыв перед сном закинуться толчеными аатма.

Гадаар, что не удивительно, был тут как тут. Он улыбнулся Тиме и первым поприветствовал его:

— Доброй ночи, Тимофей Лисин.

— Привет, — ответил Тима, — а чего так официально то?

— Ты о чем? — не понял молодой шаман.

— Ну, ты меня назвал по полному имени, — пояснил он.

— Что значит «полное имя»? — поинтересовался, явно заинтригованный, Гадаар. — У тебя что, есть и другое?

— Нет... Не совсем, — попаданец вспомнил о никнеймах, — просто у нас, полным именем считается имя личное, имя отца и имя рода. И, обычно, в простом разговоре, мы не используем полных имен, обходясь только личными.