По правде говоря, я бы приветствовала собачье дерьмо с распростертыми объятиями, если бы у меня был выбор между ним и Робом. По крайней мере, если обильно копать воспаленный мешок с какашками, проблема исчезнет.

Он указал рукой на правую ногу, задыхаясь от откровения. 

— Я сломал бедро.

Ты разбил мне сердце.

— Так, я вижу. — Я сохраняю деловой тон. — Ты по-прежнему не ответил на мой вопрос.

—Я больше не могу играть в футбол. И не могу тренировать, — выдавил он.

—Мое сердце обливается кровью из-за тебя.

—Серьезно. — Его брови нахмурились. — Я никогда не вернусь на это поле, Несси.

— Ну, тебе тридцать один, и ты так и не попал в профессиональную лигу, поэтому я почти уверена, что мир переживет эту потерю.

Мы действительно сейчас говорили о его любительской футбольной карьере?

— Но я вернулся в Фэрхоуп не поэтому. — Он покачал головой, как будто пытался вспомнить свои реплики. Он сделал попытку поймать мой взгляд.

Я сосредоточилась на его залысинах, не готовая увидеть, что было в его глазах. Мое сердце билось тысячу раз в минуту. Я одновременно не могла поверить, что он здесь, и молилась, что бы Бир не проснулся ,и не решил пойти за стаканом воды.

— Нет? — протянула я.

— Пришло время взять на себя ответственность. Когда две недели назад я лежал на больничной койке, и никого вокруг меня не было, я понял, что все это время упускал смысл жизни. Я хочу быть со своей семьей. С моими стареющими родителями. Чтобы пустить корни, найти цель, провести праздники и каникулы с теми, кто имеет значение. Я хочу поиграть в мяч со своим сыном.

— Он ненавидит футбол, — заметила я, наслаждаясь тем фактом, что характеры Роба и Бира были настолько разными, насколько это возможно.

— Чем он увлекается? — спросил он, у него перехватило горло от этого вопроса.

В тот момент потребность завести его и сказать о кладбищах и жертвоприношениях животных была сильна. Но я поджала губы.

Я не играла в эту игру.

— Слышал, он очень похож на меня, — продолжил Роб. — Высокий, темноволосый. Красивый.

Я скромно пожала плечами. 

— Ты только что описали половину населения Северной Америки.

Его глаза загорелись надеждой, и что-то внутри меня ослабло. Будучи молодой женщиной, я мечтала об этом моменте. О том, как появился Роб и объявил Бира и меня своими. Спасение дня.

Но годы притупили тот оптимизм, который у меня все еще оставался во мне, и теперь я совершенно не ожидала, когда дело касалось человеческой расы.

Мужчины, в частности.

А точнее — Роб.

Эгоистично я призналась себе, что это было несправедливо. Этот Роб не смог просто войти в фильм в третьем акте, так близко к развязке, и стать частью счастливого финала.

Он пропустил все ужасные моменты.

Бессонные ночи, колики у новорожденного, прорезывание зубов и все проверки. Визиты неотложной помощи, ушные трубки, бо-бо, которые нужно было целовать, истории, которые нужно было читать, и азбуки, которые нужно было выучить.

Его не было там для того, чтобы учить сына кататься на велосипеде или скейтборде или наклонять пенис вниз, когда он мочился (за это я особенно затаила злобу). Как ловить рыбу, как повесить картину на стену, как быть мужчиной.

Комок слез перекрыл мне горло.

— Могу ли я войти? — он спросил.

— Нет.

Я услышала холодок в своем голосе, и меня испугало, что он исходил от меня. Но как еще я могла ответить? Этот человек разрушил меня, мою жизнь, мои надежды и мои мечты. Правда, он подарил мне самый дорогой мой подарок — нашего сына, — но это было совершенно случайно.

Он прикусил нижнюю губу, уставившись на свои туфли, как наказанный ребенок.

— Я бы очень хотел, это сделать.

— Сделать что?

— Я хочу увидеть его, Несси. Моего сына.

— У него есть имя.

Он закрыл глаза, агония окрасила его слишком знакомые черты.

— Его зовут Бир, — сказала я.

— Я знаю.

— Странное имя, тебе не кажется? — Я насмехалась, не совсем понимая, к чему я клоню, но желая причинить ему как можно больше боли.

Роб поднял глаза, стягивая зубами омертвевшую кожу с губы, которую он прикусил всего секунду назад.

— Я не думаю, что имею право судить. Меня не было рядом, чтобы назвать его.

— Черт возьми, тебя не было.

Тот факт, что он был таким податливым, с такой готовностью извиняться, избавил меня от необходимости быть с ним грубым. Некоторые из них.

Он провел пальцами по волосам.

— Послушай, Несси, я знаю, что я облажался, и я знаю, что лучший способ показать тебе, что я серьезно настроен сейчас, — это доказать тебе со временем, как сильно я изменился. Последние пару лет действительно что-то изменили во мне. Бесчисленное количество раз я хотел протянуть руку, когда шли годы… — он вздохнул, качая головой. — Ну во всяком случае. Сейчас я работаю на отца, прямо здесь, в городе. У него есть бизнес с недвижимостью. У меня дом недалеко от тебя, так что можешь окликнуть меня, если тебе что-нибудь понадобится. Вот мой номер.