Даже в глаза ему посмотреть не могу. Стыдно до ужаса. Нервно сжимаю ладони в кулаки судорожно соображая сказать правду или продолжить юлить. О чувствах подруги должна говорить она сама, не мне открывать перед ним карты.

Время идет, а я упорно молчу, смотря на наши ноги. Такое поведение совершенно не свойственно мне, я всегда находила слова какой бы запутанной не была ситуация. А тут…

– Что ж, давай скажу я, а ты или подтвердишь, или опровергнешь.
– берет меня за руки чем заставляет поднять голову.
– Валя обижена и зла на меня за то, что ее симпатия в мой адрес оказалась не взаимной. Вы, как верные подруги, решили поддержать ее и постараться отвлечь. Итог, алкоголь и перетирание моей скромной персоны по всем фронтам. Верно?
– нажимает на пальцы заставляя разжать кулаки.

Внутри меня начинается паника. Все что могу - кивнуть. Глупо было думать, что Леша не понимает происходящего и не видит влюбленных глаз Вали.

– Валентина не нравится мне как девушка, сейчас говорю тебе, как ее лучшей подруге, в понедельник скажу ей лично. Я уже дал ей понять, что отношения меня не интересуют, Валя не поняла. Значит объясню по-другому. Я ненавижу, когда дают ложные надежды или пытаются вывернуться. Не приветствую это качество в других и не использую его сам. Тем более у меня уже есть симпатия к другой девушке.

Видела я эту девушку сегодня. Правда странно, что он использует слово «симпатия», а не «любовь». Ведь если она в положении и Леша отец, то такая формулировка чувств слегка смущает.

– И второй, более важный вопрос, ты действительно считаешь меня эгоистичным грубияном?

Сейчас он противоречит сам себе. А как же: «Меня не волнуют мнения посторонних людей».

– Леш, не считаю.
– хочу убрать руки, но не отпускает, продолжает сжимать мои ладони.
– Правда прости, наши слова действительно лишь пьяный бред. Мы не хотели тебя задеть или оскорбить, и Валя не хотела! Завтра она будет очень сильно сожалеть о сказанном, просто мы импульсивные и у нас накопилось.

– Наши. Мы. У нас. Ты не виновата, но говоришь за всех и приписываешь себя к всем. Мило.
– наконец отпускает мои руки.

Когда он держал меня я чувствовала себя неправильно, ведь у меня есть Федя, а я позволяю подобное совершенно постороннему парню.

– Повторю еще раз, я не обижаюсь, я все понимаю. Понимаю и делаю соответствующие выводы. Мне просто было любопытно подтвердить свои догадки касательно повода.
– голос вроде смягчился, но вот взгляд.
– Не хочу смущать тебя при подругах, поэтому еду домой. Напиши, как вернетесь в общежитие, ладно?

– Подожди.
– сама хватаю за рукав толстовки.
– Пожалуйста, не разговаривай с Валей. Я сама поговорю, сама доходчиво объясню.

Мой порыв не спонтанный, подруга слишком ранима, если узнает, что Леша все слышал и все знает вероятнее просто закроется в себе, а может и вовсе заберет документы считая, что с таким позором ей уже не справится. Исход слишком предсказуем. Валя весёлая, ветреная хохотушка, но она все, абсолютно все воспринимает слишком близко к сердцу.

Его взгляд как-то застыл на моей руке, держащей ткань.

– Что ты испытываешь к Власову?

– Чего?!

Этот вопрос стал полной неожиданностью. Вот мы говорим о Вале и ее чувствах, а вот переключаемся на мои отношения. Между этими темами нет ничего общего.

– Ты услышала.

Наши взгляды снова сталкиваются. Никогда прежде не чувствовала рядом с Лешей дискомфорта, но сейчас хочу быстрее избавится от его компании. Он какой-то другой.

– Я люблю Федю. У нас отношения. Я его девушка. И ты это знаешь, да все знают.

– Ну да, знаю.
– а вот и долгожданная улыбка, только выглядит дешевой фальшивкой.
– Хорошо, я не буду говорить с Валей, не в этот раз. Нравится решать проблемы других, давай, оставлю этот разговор на тебя.

– Не могу оставить в беде близкого человека.
– отпускаю его.
– Уверена будь ты на моем месте поступил также.

– Поступил. А теперь возвращайся в бар, на улице холодно. Увидимся в понедельник.

Облегчения не наступило. Я вернулась к девочкам еще более загруженной. Пришлось врать, что болтала с Федей по телефону и поэтому так долго не было. Когда возвращалась все же посмотрела за соседний столик, пустой столик. Леша вышел из бара один и напрашивается мысль, что был он совершенно один. Но почему пил в одиночестве если мог позвать того же Володю?

Ужасная ситуация и ужасный разговор, хоть и сказал, что никаких обид.

Благо в общежитии нет комендантского часа и наше возвращение практически в три утра осталось незамеченным. Валя напилась так, что мне пришлось раздевать ее. Девушка отрубилась за несколько минут, я же лежала на постели продолжаясь грузиться мыслями.

– Черт, Лебедев…- переворачиваюсь на бок и достаю из-под подушки телефон.

Почему он может спрашивать меня о чем-то личном, а я нет. Чем я хуже. Мне тоже очень любопытно узнать ответ на один вопрос. Вопрос мучающий с самого торгового центра.