Шрифт:
— Беременна.
Оглушающая тишина накрывает сознание. Даже в ушах звенит.
Я смотрю на него и не могу произнести ни слова.
Перевожу взгляд на его ладонь, накрывающую мою. Становится мерзко. Убираю руку и обхватываю себя, будто пытаясь согреться от этого мороза, что прошел по каждому сантиметру кожи.
Внутри оборвалась какая-то невидимая нить. Вот только эта нить связывала меня с Артемом. Именно она заставляла нас раз за разом находить путь друг к другу.
А сейчас ее больше нет.
И нас больше нет.
Есть только он.
И я.
По отдельности.
— Я не знал, клянусь. — его голос звучит как будто из-под воды.
Поднимаю руки, безмолвно умоляя его больше ничего не говорить.
Ухмыляюсь.
Разве могло быть иначе? Разве могло быть так просто?
Не со мной. Не в моей жизни.
Мне никогда и ничего не достается просто так. Все обязательно должно быть выстрадано, вымучено, пропущено через мясорубку агонии и через девять кругов ада. Только тогда я заслужу счастье.
Жду слез. Но их нет. Только горечь. Будто все внутренности измазали кофе без сахара.
Мерзкий привкус несправедливости я чувствую даже на языке.
Поднимаю глаза. Мужчина смотрит на меня. Ждет.
Чего же ты ждешь? Что я буду рыдать? Что брошусь в ноги и буду умолять не бросать меня?
Нет.
— Соня… — его голос разрезает тишину, словно самый острый кинжал. Оставляет шрамы внутри. — Я не смогу.
Резко заболела голова. Пронизывающие импульсы колют миллионом иголок.
Так лучше. За физической болью не так явно ощущаешь душевную.
— Я не смогу бросить ребенка.
Точка.
Судья подписал приговор. Я готова подставить руки под железные кандалы, и, гордо вскинув голову, отправиться в камеру смертников.
— Я понимаю. — только и могу выдавить я.
Ни черта я не понимаю!
Почему со мной?
За что?
— Нет. — его сухой голос царапает душу. — Разозлись. Накричи. Скажи что-нибудь. Устрой истерику, или даже скандал. Имеешь полное право, Сонь. — горько усмехается.
И я тоже усмехаюсь.
— Я пойду. Вещи соберу.
Встаю на негнущихся ногах.
Вот и все.
Все кончено.
Он уже не остановит меня.
Его ждет другое будущее.
И там нет меня.
Глава 47. Соня
Соня.
Тихий стук в дверь. Вздрагиваю. Пол часа сижу на кровати и смотрю в стену.
— Соня, можно?
Киваю.
— Ты и так уже зашел. — безразлично жму плечами.
— Давай поговорим?
— О чем? Вроде бы все уже сказано. Артем, я все понимаю. Ты правильно все сделал. И я бы хотела, чтобы каждый мужчина, так поступал. Не должны дети расти без отцов.
Он спокойно смотрит мне прямо в глаза. Затем переводит взгляд на чемодан и разбросанные вещи. Садится на кровать рядом со мной.
— Давно ты узнал?
— Она сказала мне только сегодня. Срок уже больше месяца.
— Почему она не сказала раньше?
— Она… боялась. Боялась, что я не буду рад ребенку. И думала… об аборте. Конечно же, об этом не может быть и речи.
Снова киваю.
— Соня, я не могу отпустить тебя никуда в таком состоянии. — он участливо притрагивается к моей руке. Тут же одергиваю ладонь.
— Со мной все в порядке. — голос спокойный, и даже не дрожит.
Да, все кончено. Я это понимаю, но ведь это не конец жизни. Мне больно, нет смысла это отрицать. У меня отобрали мечту. Но еще месяц назад я и надеяться не могла, что вообще смогу прикоснуться к этой мечте… Так что… я благодарна, что у меня была моя личная маленькая сказка. Пусть и такая короткая. Пора признать, что моя мечта принадлежит другой.
— Соня, знаешь. Я сниму тебе квартиру. — мне будто дали пощечину. Ошарашено смотрю на мужчину.
— Ты со мной решил так расплатиться?
— Господи, нет конечно. Разве я не имею права переживать за тебя? Я хочу, чтоб ты знала, тебе не о чем беспокоиться, я буду помогать. Тебе стоит сходить к моей маме на пробное занятие, я уверен, ты сможешь поступить туда. Все будет хорошо… — его голос дрогнул.
— Спасибо, Артем. Но не стоит. — гордо вскинула голову. — С жильцами, которые снимали нашу с Викой квартиру что-то не срослось, и она уже свободна. Я буду жить там. Так что твоя помощь мне не требуется.