Ладно. Спокойно. Останусь с ним наедине – и как следует пощупаю, из чего он скроен. «Не пытайся использовать избранные штучки», да? Я и не буду пытаться, я – использую. И погляжу, чем ты ответишь. Если ты и в самом деле Кианг, то поезду, конечно, конец, и всех пассажиров мне очень жаль, но других вариантов не будет. Может, мне и стало плевать на всё, может, я отчасти и перестал содрогаться при мысли о грандиозных планах своего бывшего начальника… Но если он сам припёрся ко мне в руки – тут уж не до самокопаний. Как говорится, диета – это диета, но тортик со скидкой девяносто процентов – это тортик со скидкой девяносто процентов.

У вагона, в котором я должен был ехать, стояли двое проверяющих. Увидев моего конвоира, они как-то сразу подобрались, выпрямились едва ли не по стойке смирно. Наверняка у каждого мелькнула пара-тройка панических воспоминаний о неправильном переходе улицы и двусмысленном посте в соцсети.

– Пошёл!

Получив толчок в спину, я заскочил в вагон и повернулся. Проверяющие изучали документы моего конвоира, он им что-то говорил. Почувствовав мой взгляд, чуть повернул голову и рявкнул:

– Влево! Купе номер восемь. Сидеть смирно, ждать меня.

Номер моего купе. Вот тебе и вся анонимность. Изначально, конечно, было ясно, что эта предосторожность – курам на смех… Ладно. Подожду.

Я прошёл в купе, уселся там, посмотрел в окно. Часов у меня не было, сколько времени я не знал, однако по ощущениям уже вот-вот должны были тронуться. Я еду к Юну, как и собирался. Сумка пропала, я про неё вообще только сейчас вспомнил. Документов нет, телефона нет, пистолет изъяли, деньги и банковские карты – тоже. Зато есть дух Жёлтого дракона и меч, который я могу призвать в любой момент. Далеко не самый худший расклад. По крайней мере, я еду в поезде, а не лежу на его крыше с проломленной башкой, переломанными костями, пулевым ранением и терминальной дозой наркоты в кровеносной системе. Всё познаётся в сравнении.

Поезд тронулся, и одновременно с этим открылась дверь купе. Мой мрачный сопровождающий вошёл, закрыл дверь и уселся напротив. Уставился мне в глаза. Я спокойно выдержал взгляд.

– Ну и что это за цирк? – спросил я. – Что за такая внезапная «депортация»?

– Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, – процедил конвоир сквозь зубы.

– Да ну? А в каком же я положении, позвольте узнать? Мне до смерти хочется выяснить все нюансы.

Говоря, я пожирал взглядом его лицо, сканировал мимику. Кузнецов, потом – тульпа в морозильной камере, потом – Фанг. Что-то неуловимо общее было у всех троих, и я сейчас пытался найти то же в лице этого… Этого.

– В данный момент официально ты – пассажир поезда Х-358М.

– А неофициально?

– Неофициально ты – заноза в заднице, от которой Шужуань, наконец, избавлен.

– Я ведь вернусь, вы это понимаете.

– О, не будь так уверен. Там, куда ты едешь, полным-полно таких же прытких ребят, как твой друг с вокзальной площади. Они будут рады с тобой пообщаться.

– А, – усмехнулся я. – Всё так наивно? Вы думаете, будто везёте меня на убой? Разочарую: я не погибаю. Никогда. Это не в моих правилах. И если я сказал, что вернусь – значит, вернусь.

Поезд набрал скорость, я повысил голос:

– Оставим этот скучный разговор. Там, на перроне, ты сказал, что не дай бог мне узнать, кто ты такой. Предположим, что бог всё же не дал, и я хочу это выяснить. – Я призвал меч, рукоятка легла в ладонь, как родная. – Покажешь свою истинную сущность, или мне просто прирезать тебя?

– Лей, ты что, хочешь драться? – Он скептически приподнял одну бровь.

– Не очень. Но предпочту ехать с трупом, чем с хрен пойми кем.

– Может быть, лучше займёмся любовью?

Я вздрогнул, моргнул. Если и был у этого полудурка идеальный момент для атаки, то он его прощёлкал.

– Ты что несёшь, дебил?

– А что? Ты занимаешься сексом в поездах только с проводниками? Я могу попросить форму…

Я встал.

– С чувством юмора у тебя хреново, дядя. Лучше бы даже не начинал пытаться.

Он, однако, так не считал. Мужик буквально давился от смеха. Наклонился вперёд, уронив лицо в ладони, затрясся. И его волосы вдруг изменили цвет. Стали ярко-красными и даже отросли. У меня отвисла челюсть.

– Ты… Ты бы видел своё лицо! – сквозь смех простонала Дэйю, выпрямившись. – Святые духи, я никогда в жизни так не веселилась!

Я едва не выронил меч.

– Дэйю?! Ты… – Я вспомнил странную заминку в пути, разворот машины, запертых «омоновцев» и мысленно сам взвыл от смеха. – Твою мать, Дэйю!

Впоследствии, по здравом размышлении, смешного оказалось маловато. Это ж не кино, где после удачного побега по экрану скользят титры. Побег есть побег. Да ещё и при таких обстоятельствах…