– Но если он возьмется… – начала Тина, и Глейдер перебил:

– Если он возьмется, вот тогда мы и будем это обсуждать, Тиночка. А пока нечего из пустого в порожнее, да?

– Мне бы с ним сначала самой встретиться.

– Это непременно. Ему нужно узнать о девушке все, а сама она этого сейчас наверняка не расскажет даже под гипнозом. И потом работать с этим нужно будет только после того, как организм избавится от привычной интоксикации, а это процесс небыстрый.

– Я могу позвонить ее сестре и сказать, чтобы прилетала срочно?

– Срочно не надо. Сюда ее все равно, как вы понимаете, не пустят, а что толку изводить себя в гостинице?

– Ну да – дома изводить себя приятнее, – вздохнула Тина. – Она несколько лет как на иголках…

– И еще несколько недель большой погоды не сделают, правда? Теперь она знает, что девушка нашлась, что она жива и под контролем, так что можно немного расслабиться.

– Скажите, Семен Исаакович, а вот вы как считаете – Дарина может забыть то, что знает сейчас? Ну, в смысле где находится, например, это место, откуда она приехала, или тех людей, что ее там окружали? – этот вопрос донимал Тину все время, пока они ехали сюда.

– Голова, Тиночка, штука малоизученная. И, если честно, мне кажется, что Дарина и сейчас не знает названия места. У нее в мозгу словно стоит карта памяти, на которой записано только то, что она должна выдавать, транслировать, понимаете? Набор необходимой информации – и не более того. Наркотики этого уничтожить не могут, но никто вам точно не скажет, что останется у нее в памяти после лечения. Голова, повторяю, штука малоизученная, к сожалению, – вздохнул Глейдер и ободряюще похлопал Тину по руке. – Вы раньше времени не переживайте, может, все будет лучше, чем мы тут с вами планируем.

– Да тут в другом дело, Семен Исаакович, – вздохнула и Тина в ответ. – У меня дело в разработке, пропавшая девушка, и я почти уверена, что она там, в этой секте, откуда Дарина – сегодня я только лишний раз в этом убедилась. И я очень надеялась, что с Дарининой помощью я смогу понять, где именно продолжать поиски.

Глейдер развел руками:

– Вот в этом ничем не помогу, хотя очень хотел бы… Так родителей жаль всегда, сердце разрывается. У дальней родственницы дочь вот так пропала, талантливая девочка, дизайнер – ну все в жизни было, и вот поди ж ты, попалась на пути какая-то змея, подкараулила в самый тяжелый момент, и все – нет девчонки, год уже мать смириться не может.

– Погодите-ка… а мы не об одной и той же девушке говорим? Как фамилия вашей родственницы? – насторожилась не любившая совпадений Тина.

– Да это, собственно, и не моя родственница, а жены – троюродная сестра Ира. Евсеева ее фамилия, а что?

– Ну вот то, что именно Оксану Евсееву я и ищу, Семен Исаакович. Такая вот тесная Москва.

У Глейдера задрожали руки, он встал с кушетки и нервно заходил по коридору туда-сюда. Остановившись наконец перед Тиной, он спросил:

– То есть вы думаете, что Оксана в этой секте?

– Теперь я почти уверена, слишком многое начало сходиться. И Дарину мы поймали как раз перед очередной проповедью главы секты. Но выяснить, где именно они базируются, пока почти невозможно. Я надеялась, что Дарина хоть что-то скажет, хоть какую-то зацепку даст… – Тина развела руками. – Мне, похоже, придется начинать все заново.

– Я не понимаю, как живут на свете люди с такой нечистой совестью, – вдруг сказал Глейдер, опускаясь на кушетку рядом с Тиной и закрывая глаза. – Они убивают других ради денег и безграничной власти… как можно с этим жить?

– Ну, Семен Исаакович, вы еще спросите, как спят по ночам наркодилеры! – невесело пошутила Тина. – На их совести куда больше загубленных жизней, и ведь ничего – живут, едят, веселятся, детей отправляют учиться в престижные учебные заведения – и все на деньги тех несчастных, которых и в живых-то уже нет. Так что ничем они от сектантов не отличаются. Всем нужны чужие деньги и чужие души, и каждый изобретает для этого свой метод.

– Нет, так не должно быть, – пробормотал нарколог, не открывая глаз.

– Конечно. Но так есть. И надо бороться. Вот мы с вами и боремся, верно? Как умеем – вы лечите, я нахожу и вытаскиваю. Кто на что учился… – Тине очень хотелось подбодрить его как-то, очень уж расстроенным выглядел их сосед, но тут из палаты вышел молодой врач, на ходу протирая руки остро пахнущей салфеткой:

– Ну, все в порядке вроде, капельницу я подключил. Будете смотреть, Семен Исаакович?

– Буду, Сашенька, непременно буду. Как она дышит? – Глейдер на глазах превратился из расстроенного пожилого мужчины в решительно настроенного и сосредоточенного врача, обеспокоенного только проблемами пациента и ничем более.