— Кому ты рассказываешь? — на повышенных тонах продолжает Лина нападки.

— Я ничего, никому, не рассказываю.

— У тебя все бока расцарапаны ногтями! После этого ты говоришь, что у тебя с этой малолеткой ничего нету.

— Последний раз говорю, — резко развернулся к ней. — У меня с Алексой ничего нет. Запомни это.

— Как нет! А это что?! — кидается к нему и задирает рубашку.

Андрей перехватывает за кисти и отпихивает. Взгляд говорит не прикасаться. Лина отпрянула опасливо, а хочется кинуться на него и разодрать ещё и лицо.

— От тебя несёт другой бабой! Ты ночь не спал, я вижу…

— Замолчи. Пакуй вещи.

— Я никуда не еду! Я никуда не еду…

Андрей заправил рубашку и посмотрел на Лину.

— На завтра заказал билеты. Или желаешь попасться на глаза Грановскому?

— Плевать мне на Грановского!

Он вскинул руку, пытаясь остановить истерику.

— Замолчи. Я всё сказал.

Направился к выходу.

— Андрей!

— Ты сама всё раздираешь на кусочки тупой ревностью. Ты ставишь под сомнение моё слово, — говорит не оборачиваясь.

— А что мне делать, если у тебя другая баба!

— Не было…

— А теперь…

Хлопнул дверью.

* * *

— Что?

Не выдерживает пристального взгляда Алекса.

— Не рада видеть?

— А чему мне радоваться?

— Надеялся соскучишься, а вышло наоборот. Или ты злишься?

— За что мне на вас злиться.

Разразился смехом.

— Оба знаем за что, — склоняется к ней и говорит полушёпотом: — целовал, громкие слова говорил и сбежал.

Не отпрянула, выдержала, фыркнув отвернулась к окну.

— Переоцениваешь себя и свои слова.

— Злюка, смилуйся, — придвигается ближе.

Встрепенулась повернувшись к нему. Кажется сейчас обнимет, дыхание сбивается. Телефон в руке разрывает тишину мелодией звонка, на дисплее Андрей. Как вовремя.

— Мне пора, — тянется к ручке.

Перехватывает пальцы в порыве, она отдёргивает. Грановский нервно улыбнулся и выпрямился.

— Уимберг?

— Да. Видимо уже знает, где я.

— Отслеживает по телефону, — Грановский смотрит прямо перед собой.

— Меня? — изумление в каждом звуке. — Да ладно.

Не верится девчонке.

— Серьёзно. Нет ничего проще, чем установить программу на телефон. У тебя даже простого пароля не стоит, бери и устанавливай, что хочешь.

— Не-ет, когда у тебя была он же не знает.

— Телефон…

— Всё, я поняла, — не могла поверить Алекса до последнего. — Забыла дома я телефон.

Потёрла лоб. Гнев заполнял внутренности. Вот же ублюдок… Это уже против правил бить в спину.

— Ты откуда знаешь?

Отвечать не собирается, рассматривает, глаза светятся. Ах, вот так значит!

— Ты возвращаешь меня в прошлое на много лет назад, тайные, запретные встречи, дикие эмоции…

— Не надо, — обрывает его.

Вот только сейчас не надо ей поэм и признаний. Играют они все вокруг неё.

— Алекса, — смотрит прямо в глаза, — хотел чтобы соскучилась, сама позвонила или хотя бы написала. Теперь знаю, тебе нельзя давать времени одуматься.

По взгляду понимает, не желает отпускать, глаза мужчины так и сползают к обнажённым коленкам, руки тянутся одёрнуть платье, да толку, дело бесполезное. С дуру напялила же.

— Вечером увидимся?

— Не думаю.

От эмоций внутри кожу печёт снаружи, душно. Щёки кажется уже красные.

— Когда?

— Завтра, — выпалила первое, что пришло в голову.

И выскочила из машины. На встречу как раз шёл Степан со стаканом кофе. Обежала здание и прямиком в кафетерий.

— Алекса, — подскочила Вика, — я уже выпила два кофе, съела два пироженных. Ну что?

Пряча глаза девчонка прихватила со стула сумку.

— Поехали.

— Ты чего такая? Рассказывай.

— Потом, — голос буквально дрожит от гнева.

Тимур чернее тучи ожидает в машине. Но везёт куда и указал Уимберг. Вику на входе в обитель Нестеровых ждёт Павел и сразу забирает. Алекса одна входит в здание. Усевшись в зоне отдыха на удобный диванчик уставилась на телефон. Теперь картинка сложилась, она на контроле у Андрея. Он знает, где она. Вспомнились параноические мысли летом, когда сменила телефон и симку у Мишки взяла. Совсем она не параноик, правильно сделала. Злоба бурлит с чудовищной силой, обида душит. Никому нельзя верить, никому.