Все остальные замешкались, когда он достал его из кармана, но он махнул им рукой, и они направились внутрь к остальным ученикам. Я задержалась, несмотря на его решение, посмотрела на определитель номера и встала рядом с Данте, пока он создавал вокруг нас заглушающий пузырь.

Он подождал, пока все остальные ученики уйдут, прежде чем ответить, и я настроила свой дар так, чтобы уловить слова на другом конце линии.

— Поздравляю, Данте, — ворковал Лайонел Акрукс, когда звонок соединился, и Данте нахмурился.

— С чем?

— Джунипер только что узнала, что беременна. Похоже, твое семя такое же мужественное, как и у всех Драконов. Так что, надеюсь, скоро в мире будет больше таких, как ты.

— Отлично, — отпарировал Данте, но я видела, что он пытается подавить смешок. Единственный ребенок, который мог родиться у этой сучки, был ребенком любви безэмоционального Грифона — а это был один из самых распространенных Орденов — и праздничного торта, в который воткнули не одну свечу. Я задумалась, не родится ли ребенок с глазурью вместо волос, и закрыла рот рукой, чтобы скрыть свой смех.

— Так и есть, — согласился Лайонел самым самодовольным голосом в мире. Фу, кому-то очень нужно дать этому чуваку пинка под зад.

— Так ты выполнишь свою часть сделки? — потребовал Данте, его юмор улетучился. — И освободишь Роари Найт из тюрьмы Даркмор.

— Попридержи коней, Штормовой Дракон, — устало ответил Лайонел. — Я вряд ли отдам свой единственный козырь за всего лишь немного смеси ДНК и несколько банок с молниями. Нет, нет. Не будь таким поспешным.

— Ты поклялся, что как только получишь от меня то, чего хочешь, ты…

— Мне нужно больше Штормовых Драконов, — прошипел он. — И пока этот ребенок — или один из многих других, которых я ожидаю от тебя, — не станет Штормовым Драконом, вору Льву не будет прощения.

— Подожди-ка, stronzo, — фыркнул Данте. — Ты поклялся освободить его, как только я сделаю эту cagna беременной. И теперь она беременна. Так отдай мне то, что ты обещал, или, клянусь всеми звездами на небе, я…

— Я бы на твоем месте очень тщательно выбирал следующие слова, — оборвал его Лайонел. — Потому что в моей власти приказать казнить Льва и любого другого, кто мог быть причастен к взлому моего дома. Не забывай, что я также знаю все о маленькой сучке Волке. Так что позволь мне быть с тобой откровенным. Ты, похоже, не понимаешь, что мы заключили сделку, поэтому я сделаю ее обязательной, чтобы прекратить эти непрекращающиеся требования изменить условия. Я сделаю приговор Льва необратимым и не подлежащим отмене под страхом смерти. Все, что мне нужно сделать, это получить немного его крови и связать его жизнь с условиями нашего соглашения. Я свяжу его узами смерти, связанными со звездой. Роари Найт никогда не получит смягчение и не будет досрочно освобожден моей или любой другой рукой, пока один из потомков, которых ты мне предоставишь, не станет Штормовым Драконом. А если он не согласится на узы, я позабочусь о том, чтобы твоя кузина Розали заплатила за преступления, которые она совершила против меня.

— Ты не можешь этого сделать, — злобно прорычал Данте. — Ни у кого из нас нет причин полагать, что я смогу передать форму Ордена любому ребенку. Я рожден от поколения за поколением Оборотней! Я — единственный член моей семьи, который за более чем восемьдесят лет не стал Волком!

— Тем больше причин для тебя родить моей племяннице еще детей, чтобы увеличить шансы в нашу пользу, — промурлыкал Лайонел, пока мой разум метался в панике, а сердце сокрушалось из-за Роари, застрявшего в одиночестве в этом промозглом, жалком аду.

— Пожалуйста, — сказал Данте, его голос ломался, когда ярость перешла в отчаяние. — Не делай этого. Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, но эти узы, о которых ты говоришь, гарантируют, что он будет заперт в Даркморе на весь срок заключения. Не кради у него жизнь из-за меня. Я умоляю тебя.

Я протянула руку Данте и сжала ее в своей, чувствуя, как он сокрушается по этому поводу. Я знала его до глубины души. Я знала его до самого основания, и он никогда не стал бы умолять о чем-то, если только это не ради любви к своей семье. Но Лайонел, очевидно, уже понял, что это его слабое место, и я могла сказать еще до того, как он ответил, что его не сбить с этого пути.

— Возможно, теперь ты научишься уважать мои приказы. И в следующий раз, когда я попрошу тебя сделать что-то для меня, ты сделаешь это без всякого своего не слишком обаятельного огрызания и отношения. Или я могу наказать кого-то еще ближе к тебе — например, твою милую маленькую Элизианскую приятельницу.

Лайонел прервал вызов, и Данте разразился ревом ярости, достаточно громким, чтобы разнести стены и разбить несколько окон. Он запустил свой Атлас в коридор с такой силой, что он разлетелся на тысячу осколков, затем повернулся и начал штурмовать выход.

Я сделала движение, чтобы последовать за ним, но потом поняла, что сейчас есть кое-что поважнее этого — нужно предупредить Роари, чтобы он не позволил этому ублюдку завладеть его кровью, или чтобы его шантажом не заставили согласиться на эти чертовы смертельные узы из-за Розы.

Не обращая внимания на встревоженный вздох нашего профессора, я бросилась к Леону, перекинула его через плечо и снова выбежала из комнаты.

Как только мы снова оказались в коридоре, я повалила Леона на ноги и выхватила Атлас из его кармана, после чего сунула его ему в руки и набросила на нас заглушающий пузырь.