– А топор?

– Для отсекания головы – наилучшая модель, шведская сталь, удлинённое топорище под заказ и удобный кожаный чехол на ремешке. Возможна замена топорища на более дорогое, ручной работы, но это для особых ценителей, если вас не устроит стандартное, а оно тоже в умелых руках ломается очень редко.

Стаменов принял топор из рук продавца, взвесил в руках, пару раз взмахнул и рассёк воздух лезвием, чтобы убедиться, что орудие ему подходит.

– Чем будем рассчитываться? – спросил хозяин.

– У меня есть несколько мясных консервов, – Стаменов похлопал по боковым карманам пиджака, с трудом умещавших по две небольшие жестяные банки.

– Консервы, – поморщился торговец оружием. – Впрочем… у моей супруги недавно разболелся зуб, доктор. Боюсь, как бы не случилось осложнений.

– Ох, это не беда! Пусть приходит завтра после полудня в отделение хирургии, посмотрим, что можно сделать.

Продавец с довольной улыбкой передал клиенту упакованные покупки и раскланялся с неизменным и вежливым призывом:

– Заходите ещё!

После этого он в одиночестве долго думал о том, не прогадал ли, отказавшись от консервов и согласившись на типичный бартер, но в итоге пришёл к выводу, что здоровье любимой жены превыше всего, ведь в конце концов это – не вредная теща.

Выйдя из магазинчика, доктор Стаменов улыбнулся – он был только рад столь выгодной сделке, ведь выдернуть больной зуб для него было проще пареной репы. Это было даже скучно, а он уже давно испытывал мучение из-за недостатка по-настоящему интересной работы, – например, такой, чтобы не просто ампутировать кому-то конечность, а восстановить её; чтобы не подвергнуть необратимо инфицированного эвтаназии, а вернуть его к здоровой жизни; наконец, чтобы не убить зомби путём четвертования, а, напротив, излечить его от этой ужасной дьявольской болезни раз и навсегда.

Пока об этом можно было лишь мечтать, хотя в его распоряжении находилась крупнейшая в городе лаборатория инфектологии, небольшой штат сотрудников, к сожалению, периодически сокращавшийся в силу известных причин и, конечно, неоценимый, накопленный за последние несколько лет опыт естествоиспытателя. Иногда ему казалось, что в своих исследованиях он нащупал путь к открытию века, панацее от зомби-вируса, что он в одном шаге от создания вакцины, которая спасёт этот обезумевший мир, но каждый раз, когда его сознание затуманивала эта иллюзия, он понимал, что впереди ещё много работы. Зачастую это могло спровоцировать нешуточный нервный срыв, но Стаменов находил в себе силы сохранить самообладание и продолжить исследования с усиленным рвением.

Впрочем, его характер был закалён за годы зомбиапокалипсиса, и он не собирался сдаваться так просто. Характер и рассудок проходили испытание на прочность ежедневно. Даже в тот вечер, когда он покинул здание больницы на полчаса раньше обычного, чтобы успеть заехать в оружейный магазин, случилось нечто неприятное. Он выходил через главные двери здания, когда сверху раздался звон битого стекла, и неподалёку от него с высоты шестого этажа, где находилось отделение хирургии, на землю шмякнулось человеческое тело. Как потом выяснилось, раненый человек, узнав о том, что инфицирован, решил таким образом свести счёты с жизнью, пока не обратился в зомби окончательно. Он был ещё жив, и его быстро отволокли в подвал больницы, в карантин, а доктор Стаменов, обменявшись с каким-то медиком понимающим взглядом и бессильно разведя руками, направился дальше к парковке, где стоял его новенький чёрный «Мерседес».

Он катался на нём уже около месяца и был очень доволен до тех пор, пока кто-то не повадился по ночам царапать его полировку. Сначала царапина была одна, длиной всего сантиметров шесть, оставленная чем-то острым вроде гвоздя на правой передней двери роскошного седана, и можно было не обращать на это внимания, но спустя сутки Игорь обнаружил рядом на той же двери новую, вдвое длиннее и заметнее первой, а на третью ночь кто-то оставил на капоте и вовсе уродливую кривую отметину. Это серьёзно взбесило Стаменова, из-за чего он и решился на крайнюю меру – поставить капкан на хулигана. Конечно, можно было подыскать себе новую машину, не хуже последней, но это было уже делом принципа. Действительно, кто помешает неизвестному зловреду изуродовать и новую машину, а менять машины, как делают небезызвестные «захватчики домов», доктор не собирался. Он был выше этого и презирал тех психопатов, которые жировали на чужом горе, – оставленном не по доброй воле имуществе, машинах и особняках. Поменять средство передвижения было проще простого – ничейных автомобилей в городе ещё было предостаточно, но уподобиться мародёрам, сновавшим по городу в поисках чужого имущества, было бы последним делом.

Стаменов с трудом представлял, что сделает с пакостником, окажись он обычным человеком, но точно знал, какие предпримет меры, если в капкан попадётся зомби. Для этого он и купил топор.

В любительских рекламных роликах, изредка транслируемых по телевидению (в те редкие дни, когда оно работало), он много раз видел, как умельцы орудуют боевыми топорами, мачете и косами, но никогда не делал этого сам. Пару раз он воспользовался дробовиком, когда его жизни угрожала реальная опасность от зомби. Дробовиков у него было даже три: один дома, второй в машине и третий – на седьмом этаже университетской больницы, где он работал последнее время, – просто для того, чтобы не таскать оружие повсюду с собой.

Надо сказать, он был не в восторге от огнестрельного оружия, каким бы действенным оно ни было. Стаменов уже убедился на собственном опыте, что если уж решился стрелять, делать это нужно уверенно и крайне осмотрительно. В первый раз он едва не уложил картечью вместе с зомби ещё четверых ни в чём не повинных людей, отделавшихся царапинами, а во второй – повредил свою собственную машину и только раззадорил нападавшего зомби вместо того, чтобы его остановить. В таких случаях всегда спасают ноги, и доктор Стаменов мог гордиться тем, что научился бегать не хуже лучших бегунов, бравших медали на спортивных стадионах в мирное время.