– Давно я со сторожами не договаривался, - сказал Михаил.
– Лет тридцать. Когда последний раз арбузы с бахчи таскал. Да и тогда ведь не договорился, получил палкой по жопе. Ладно, попробуем.

Через полчаса его «мерседес» и два автомобиля охраны остановились у трамвайного парка.

Михаил вошёл в проходную. Сторож, лежавший на диване, растерянно поднял голову:

– Вы, это, к кому?

– Здорово, хозяин, - Колесник по-хозяйски уселся на единственный стул.

– И ты будь здоров, коли не шутишь, - сторож сел, продев ноги в разношенные кеды.

– Да какие тут шутки. Трамвай нужен.

– Да-а… у всех свои проблемы. Купить, что ль, хочешь? Это тогда к начальству.

– Зачем купить. Нет. Взять напрокат. Часика на два, не больше.

– Это к начальству, - солидно повторил сторож и закурил папиросу.

– Начальство – это ты, - показал на него пальцем Михаил.
– Ты - ночной директор. Дай трамвай на два часа.

– Нельзя.

– Почему? У тебя есть инструкция. Разве там написано: «Давать трамвай напрокат запрещается»?

– Такого, конечно, нет…

– Литр «Немирова». Два литра. Три. Четыре литра.

Сторож закашлялся, поперхнувшись дымом.

– Ящик, - твёрдо сказал Михаил, вставая со стула.
– Закусь моя. Воронин, заноси продукт.

В сторожку бесшумно ворвались двое телохранителей с пакетами. Сторож встал. На столе перед ним появились банки с огурцами и помидорами, колбаса, хлеб, зелёный лук, пакет с солёной капустой. Сторож сел. Телохранители испарились, а в сторожку вошёл Воронин с коробкой водки «Немиров».

– Та самая?
– севшим голосом спросил сторож.
– С перчиком?

– Та самая, с перчиком, - подтвердил Михаил.
– Ну что, брат? Возьму я трамвай? На два часа, не больше.

– Только на два часа, - откашлявшись, просипел сторож и быстро запихнул коробку с водкой под диван. – Так… Я посплю пару часиков… Номер три ноля пятнадцать. Проснусь, трамвая не будет, заявляю в угон.

– Ты постой, не засыпай так сразу, - вмешался Воронин.
– Ты покажи хоть, на какие там кнопки нажимать.

Сторож подозрительно глянул на него:

– Что, вас там, в Эм-Вэ-Дэ, Мэндэвэ, не учат трамваи водить?

Михаил расхохотался. А Воронин только руками развёл:

– Ну, что я говорил? Да не мент я, не мент! Это у меня рожа такая с рождения! 

Нина и Петька шли вдоль сквера, направляясь к трамвайной остановке, когда вдруг у них за спиной раздалась весёлая трель звонка.

Петька оглянулся первым и сказал:

– Так вот он какой, персональный трамвай!

Двигаясь по вечерней улице, в городской темноте, испещрённой огнями окон и витрин, этот вагон был похож на фургон бродячего цирка. Увешанный ёлочными гирляндами и разноцветными шариками, он ярко светился изнутри, и свет из его огромных окон лежал тёплыми квадратами на тёмном асфальте улицы. Не доехав до остановки, он встал, моргая фарами, и двери его распахнулись как раз перед Ниной и Петькой.

– Мама, ну что ты стоишь!
– Петька потеребил Нину за руку.
– Не бойся, заходи!

– Энергичнее, граждане пассажиры!
– прозвучал металлический голос из динамика.
– Следующая остановка - светлое будущее!

Салон трамвая был украшен цветами. Из магнитолы, стоявшей на одном из сидений, лилась чудесная музыка - и Нина сразу узнала те самые джазовые мелодии, что слушала на презентации.

У водительской кабинки стоял накрытый скатертью столик с тортом, шампанским, кока-колой и соком.

– Это для нас?
– тихо спросил Петька.

Нина не успела ответить, потому что из динамика послышалось:

– Уважаемые граждане! Напоминаем, что передние места, торт и напитки предназначены для пассажиров с детьми. Убедительно просим вас своевременно наполнять стаканы и угощаться хлебобулочными изделиями во избежание штрафа!

Обнаружив, что на столике заботливо приготовлены и блюдца, и вилочки для торта, и даже салфетки, Нина подтолкнула Петьку к столу. Но он не потянулся даже к любимой кока-коле, а просто вертел головой по сторонам и счастливо улыбался.

– Так вот он какой, персональный трамвай!