— Нечего ехидничать по этому поводу, — грубовато возразил он. — Или, по-вашему, я похож на круглого дурака? Нет, на дурака он не походил совершенно.

— Совсем наоборот, — произнесла Мэри вслух.

Райдер не спеша свернул конверт и засунул его обратно в карман. В его голосе явственно прозвучали мрачные ноты:

— Я приехал, чтобы отдать последнюю дань уважения учителю, который недавно умер. Я опоздал на похороны, устроенные ему армией, но побеседовал с его вдовой и обрел душевный покой. Все остальное для меня не важно.

Мэри видела, что так оно и есть. Идеально правильные черты лица Райдера по-прежнему оставались непроницаемыми, однако в глубине его глаз ясно читалась скорбь.

— Он был преподавателем в Вестпойнте? — уточнила Мэри.

— Генерал Аугустус Сэмпсон Торн, — кивнул Райдер.

— По-моему, я его не знаю. — Наверняка генерал был человеком известным, но в далеких от Мэри кругах.

— Ветеран сражений при Шилоне и Манассасе, а также участник большинства западных кампаний против шайеннов. Ничего удивительного, — добавил он, видя, что Мэри продолжает отрицательно качать головой. — Он прославился по-настоящему, когда стал преподавателем.

— А что он преподавал?

— Математику.

— И вам нравился этот предмет? — В очередной раз ее обезоружила его способность преподносить сюрпризы.

— Чрезвычайно.

— Понимаю, — в полной растерянности пробормотала она.

— Не правда, — еле заметно улыбнулся Райдер. — Ничего вы не поняли.

Мэри тут же стало ясно, что Райдера это абсолютно не беспокоит, что говорило о его полном равнодушии и к остальным ее мнениям и суждениям. Пожалуй, так оно и должно быть. Ведь они — всего-навсего два случайно встретившихся незнакомца.

— Когда вы должны возвращаться в форт? — спросила она.

— Я не собираюсь возвращаться в форт Апачи. У меня новое назначение.

— Здесь, на востоке?

— Нет, — ответил он то ли с разочарованием, то ли с облегчением. — Меня ждут на юго-западе.

— Вы — кадровый военный?

— Более или менее. — Судя по всему Райдер был не очень-то высокого мнения о кадровых военных. — Я — разведчик.

Что-что, а смеяться Мэри Френсис Деннехи умела. Ее смех оглушал, словно взрыв петарды. Громкий и даже слегка грубоватый, он в то же время был необычайно живым и заразительным. Все лицо ее, обычно безмятежно-спокойное, приходило при этом в движение. Глаза щурились, нос морщился, крупный рот широко раскрывался, а щеки покрывались румянцем до самых корней волос. Родные обожали этот смех. Сестры в монастыре Призрения Малых Сих кое-как терпели. Мать-настоятельница не выносила. А епископ Колден молился, чтобы он, не дай Бог, не загремел во время его проповеди.

Райдер Маккей невозмутимо слушал его, отступив на шаг.

— Ох, — простонала сквозь слезы Мэри, — ох, я прошу прощения. Нет, не прошу. Не совсем прошу. Ох… — Она чувствовала, как в груди ее нарастает новый взрыв хохота, и попыталась его подавить, утирая слезы и содрогаясь так, словно на нее напала икота. — Но ведь вы сами понимаете, что это смешно, правда? Вы… армейский разведчик… заблудились на пути… на пути…

— К Уолкеру, — мрачно закончил он. — Было смешно, когда я понял это сам. И стало унизительно, когда поняли вы.

Смех мгновенно умолк.

— Ох, я вовсе не хотела… — Голос Мэри задрожал, когда она заметила, что глаза его вовсе не такие мрачные, какими были за миг до этого. Несомненно, он шутит. Утирая выступившие на глазах слезы, она продолжила:

— Я никому об этом не скажу.

— По-моему, ранее я уже условился с вами об этом, — напомнил он ей.

— Верно. — Девушка взяла было полотенце, но гость отобрал его у нее и принялся сам вытирать посуду.

Прислонившись к раковине, Мэри следила за ним, размышляя, каким это ветром его занесло в этот дом, почему он сбился с пути и что бы все это могло значить.

— На главном тракте везде есть указатели, — промолвила наконец она. — Усадьбу Уолкера очень легко отыскать.

— Там не было указателей, — возразил Райдер.

Мэри подумала, что это ложь, — указатель наверняка был. Однако это было важно только для нее, а вовсе не для Райдера Маккея.

Уже миновала полночь, когда Мэри выскользнула из дома и вновь направилась к пруду. На небе не было ни облачка. Сияние звезд и молодой луны слабо освещало узкую тропку, однако девушка и не подумала о том, чтобы прихватить с собой лампу. Она без труда бы нашла дорогу и в полной темноте.

Облаченная в одну лишь белоснежную сорочку, она, подобно призраку, пересекла зеленую лужайку, неслышно ступая по мягкой траве. Земля на склоне приятно холодила ступни, а в лесу ее ждал пружинистый ковер из осыпавшейся хвои. На берегу она застыла на мгновение, как делала это всегда. Как сделала это и сегодня утром. Это место являлось для нее святыней, здесь она обретала покой и новые силы и, попадая сюда, всякий раз благодарно молилась.

Стремительно спускаясь по каменной лестнице, Мэри распахнула ворот сорочки. Легкая ткань, колеблемая едва уловимым дуновением ветерка, приятно ласкала кожу. Перешагнув через упавшую наземь сорочку, девушка решительно прыгнула в воду.