Надо быстрее покончить с недужной Варькой.

— Хватит уже, сама ты уже чуть не померла, — ворчливо замечая, наклоняюсь к ней. Подтягиваю к себе, снова подхватывая на руки. Ее тонкие руки оказываются у меня на плечах. Чувствую, как пальцы холодят шею. Она сомкнула их в замок и держится за меня. Дышит мне куда-то в район между плечом и шеей. Ощущение странное. Делаю вдох, и прошибает неясным воспоминанием. Дежавю. От нее так пахнет…

Очень нежный девический запах. Чистоты. Свежести. Сладости. Его невозможно описать, с чем-то сравнить, ведь у каждого свой уникальный запах. Но, если бы надо было дать определение, я бы сказал, что пахнет свежей росой.

И даже здесь эта лимита отличается от моего привычного круга общения. Девки, с кем я обычно общаюсь, выливают на себя весь парфюмерный бутик разом. Не поймешь, чем от них пахнет даже, где их настоящий запах. А от этой мыши пахнет ею.

И какого-то хрена меня от ее запаха ведет. Сжимаю крепко зубы, до ломоты в челюсти пытаясь отрешиться. Сосредоточиться на шагах. Раз-два. Раз-два. Раз-два.

Просто идти. Просто не дышать.

Очередное теплое облачко дыхания долетает до моей кожи, и по ней бегут мурашки. Мурашки! Долбаная реакция на какую-то мелкую девчонку, которую я просто несу. Она не строит мне глазки, не пытается понравиться, она лежит еле живая в моих руках, а я… Реагирую. И что с этим делать, непонятно.

Мне это не нравится! Черт возьми, я вообще не должен быть здесь! Бешусь и от этого намеренно грубо ставлю ее на ноги у порога дома.

— Дальше сама! И возьмись уже за свое здоровье, иначе отвезу в больницу, поняла? — рявкаю на нее, и сам себя тут же ругаю за то, как девчонка сжимается от моего крика.

Кому от этого стало легче?

Быстрым шагом удаляюсь от нее, пытаясь понять, где еще я чувствовал этот запах…

Залетаю в комнату, решая собрать вещи и поехать потусить у Гора. С прошлых моих разъездов еще не позволял прислуге прибираться комнате. Я вообще не люблю, когда влезают в мое личное пространство.

Алевтина Юрьевна просачивается сквозь дверной проем, услужливо улыбаясь. Руки сложены на белом фартуке, прическа волосок к волоску. Всегда идеальна.

— Тимофей, в доме никого, все разъехались. Если вам что-то нужно, я могу помочь.

Замечаю, как неодобрительно смотрит на мой бардак. Но знает, что распекать своих помощниц не за что, ведь все в курсе моих привычек.

— Пусть приберутся здесь.

Хватаю легкую сумку, скидываю туда джинсы, футболки, прочую хрень.

Снова под руку попадается браслетик. Так вот откуда он выпал. Из джинсов, в которых я ходил на вечеринку к Архипову. Провожали учебный год, отмечали выпускные экзамены. Принюхиваюсь к джинсам и футболке. Пахнет хлоркой, да и вещи жамканные, словно высохли мокрыми. В бассейне я, что ли, купался в одежде? Такое вряд ли прошло бы незамеченным. Парни бы мне сказали, да и фотки бы были.

Но сам я ни хрена не помню.

— Постирать ваши вещи? — протягивает забытая мной домработница руки к моим вещам, и я бездумно киваю, но браслетик держу в руке. Сжимаю крепче. Чувствую, что это какая-то важная зацепка. Ключ к событиям той ночи. Нет, напиваться я не буду. Завязал. Не помнить, что ты делал, то еще «удовольствие».

— Алевтина, — почесывая бровь, смотрю на женщину, что воспитала меня с пеленок вместе с мамой. Она точно такой же член семьи, если подумать. — В доме остается только Варя. Проследите, чтобы она поела. Если надо, вызовите врача. Или мне звоните…

Мля, это точно было лишним. Зачем я это сказал?

Глаза напротив меня удивленно расширяются. Явно не это она думала услышать. Но опыт не пропьешь, и домработница не задает ни одного лишнего вопроса.

— Прослежу, Тимофей. А вы уезжаете? Что сказать вашему отцу?

— Я сам с ним свяжусь.

Алевтина уходит, а я, постояв на месте, обвожу глазами свою комнату.

Не пора ли становиться самостоятельным и переезжать в квартиру. Я так боролся за этот дом, но является ли он на самом деле уже моим? Здесь же дышать невозможно! Атмосфера душит.

Выхожу наружу и иду на выход, надеясь не встретить Варю. Не дай бог, внутри родится нелепое желание проследить, чтобы она поела. Этого мне еще не хватало.

— А если… — притормаживаю, заметив открытую комнату мамочки.

Они с отцом живут отдельно. Так им, видимо, удобнее.

Прохожусь среди идеальной роскоши, рассматривая быт Эляны. Она набила дом вычурной мебелью и даже картинами. Коллекционерша хренава.

Дешевка. Снова распирает злость, и появляется нелепое желание по-детски что-то пнуть. Но мы будем действовать умнее… Открываю гардеробную и произвожу несколько манипуляций с ножницами. Незаметных. То пуговицу отрежу, то лямку платья. Особо мамочка не пострадает, но всё же настроение попорчу. Плюс вещи этой шмары — самое важное для нее. Оставив «подарочек» для мамули, выхожу из ее комнаты и иду на выход.

Звоню Архипову, желая разобраться в происшествии с бассейном.

— Здорово, Фил, — приветствую друга, падая в тачку.

— И тебе здорово, пропажа. Говорят, ты на село ездил, доярку, случаем, оттуда не привез?

— Говорят, что кур доят, — морщусь, не желая вдаваться в лишние подробности.

— Деревенский юмор теперь у тебя в тренде? — ржет знакомый.

— Ага, обхохочешься. Я чего звоню-то, Фил, скажи-ка мне, что там у тебя на вечеринке за ситуевина была со мной в бассейне…