Шрифт:
– Ну, чего застыла?
– Так вот почему ты такой злой. Мог бы сразу сказать, что у тебя критические дни, – протягиваю флакон Медведеву, сама же тянусь за другим: оттеночный шампунь для мелированных волос». Ясно, «дичь» подстрелил другой «охотник»…
– Ну можно и так сказать. Я встретил тебя на своем пути. Так что в каком-то смысле, это критические, нет, даже худшие дни. Поставь на место флакон.
– А если серьезно, у тебя есть девушка?
– Есть.
– Неожиданно.
– Почему? Я что должен быть девственником, как ты?
– Нет, конечно. А почему ты говоришь так, как будто мне должно быть за это стыдно?
– Тебе показалось. Стыдно тебе должно было бы быть, если бы ты скакала с одного мужика на другого. Да хватит ее уже мылом поливать. Теперь руками работай.
– А твоя девушка не будет против, что я здесь живу?
– Будет.
– И как теперь быть?
– Никак. Мы расстались.
«Дичь» оказалось не такой уж и подстреленной.
– А почему вы расстались?
– Не сошлись характерами.
– С концами расстались?
– А вы с какой целью интересуетесь, Мария Григорьевна?
– Хотелось бы знать, не будет ли она против твоего фиктивного брака со мной. Не хотелось бы наживать себе врагов.
– Несомненно, она будет против, – усмехаясь, бросает Миша.
– Значит есть шанс, что она вернется?
– Вернется, конечно. У нас временный разлад. К этому времени ты как раз отсюда съедешь.
– Понятно. И часто у вас разлады?
– К сожалению часто, – вполне серьезно произносит Медведев. – Ты чего такая криворукая? – грубо бросает он. – Себе же голову явно моешь сама, а кошкину шерсть без брызг не судьба?!
– Извини, рука нечаянно соскользнула.
– За нечаянно бьют отчаянно. Шевелись давай. Ты так до вечера ее не домоешь.
– Зачем ты пытаешься казаться хуже, чем есть? – собственный голос прозвучал отвратительно. Больше похоже на обиженный вскрик.
– Разве?
– Сто процентов.
– Тебе показалось.
– Нет, не показалось. Ты сейчас специально пытаешься быть грубее, чем есть на самом деле. Я точно знаю, что ты хороший, не надо портить о себе впечатление.
– Хороший? Ты серьезно?
– Хороший. Ты мне шоколадку подарил.
– Чего?
– В шестнадцать лет. С фундуком. Просто так, я не просила. А ты взял и подарил.
– Так, стоп, – удивленно произносит Медведев. – Ты часом не влюблена в меня с шестнадцати лет?
– Нет, конечно, – вполне уверенно произношу я. Ведь это действительно правда. А вот Медведев смотрит на меня с сомнением.
– Ты помнишь, что я подарил тебе какую-то шоколадку пять лет назад. Меня терзают смутные сомнения, Мария Григорьевна.
– Не какую-то, а с фундуком.
– Тем более.
– Ты выдаешь желаемое за действительное. Все намного проще. После съеденной шоколадки, я сломала зуб. Конечно, я не могу забыть о таком инциденте, – победоносно произношу я, переводя взгляд на Мишу. А ведь это реально так.
– Вытирай ее, – небрежно бросает мне в руки полотенце, как только я выключаю воду. – Я жду тебя на кухне, у нас будет серьезный разговор.
– Очень серьезный?
– Очень.
Глава 8
Вот уж не подумала бы, что вытирать животное окажется сложнее, чем мыть. С появлением полотенца, в кошку, самым настоящим образом, вселился бес. Я гонялась за ней по всей ванной, впервые не обрадовавшись площади помещения. Благо дверь была закрыта, и мне все же удалось кое-как вытереть строптивицу. При этом я не только запыхалась, словно пробежала десятки километров, но и стала жертвой кошачьих когтей.
Кое-как отдышавшись, стянула с себя местами промокший свитер и стала мыть руки. Открыла наугад первый попавшийся шкафчик и попала с выбором в яблочко: перекись и антисептик смотрели прямо на меня. Пока обрабатывала царапины, все никак не могла отделаться от мысли, что причина всей этой чистоты и порядка – девушка Миши. Если она так хорошо убирает и следит за домом, что ж он на ней не женится? Слишком красивая?
Наверное, я бы и дальше стала терзать себя мыслями об этой девушке, если бы не мяукающая кошка, пытающаяся вырваться из ванной. Да, что-то я припозднилась. Повесила на батарею свитер и, поправив волосы, выпустила первой на волю кошку. Самой же почему-то выходить немного страшно.
Собравшись с духом, тихонько вышла из ванной и направилась на кухню. Замедлила шаги перед кухонной стойкой, за которой сидит сосредоточенный Медведев, что-то активно пишущий на листке бумаги, и замерла. Миша настолько погружен в свои думы, что не замечает моего присутствия. Впервые так близко его рассматриваю. Пять лет назад он был похож скорее на парня, сейчас это уже мужчина. А, может быть, все дело в растительности на лице. Медведев приподнимает руку вверх, проводит пятерней по своим темным волосам, хмурится и вновь продолжает что-то писать на бумаге.