Я понеслась дальше.

— Стой, ненормальная!

От его крика я только ускорилась. Целью было бежать вперед. Не важно куда. Важно подальше и быстрее.

Я не сразу поняла, что ногу пронзила невероятная боль. Наверное, от страха мои ощущения были притуплены.

— Лейла, остановись!

И я остановилась. Только не сама. От адской боли я не смогла вовремя переступить порожек и, зацепившись, кубарем полетела вниз.

Все, что я помнила дальше, так это то, что перед глазами все резко потемнело…. И до того, как потерять сознание я почувствовала, как Осман подхватил меня на руки.

— Откуда ты только взялась на мою голову? — готова была поспорить, что этот вопрос он задавал сам себе далеко не первый раз. А сейчас, наверное, высказав его вслух не ожидал, что я на него отвечу.

— Сам взял, — прошептала, борясь со слабостью. Все тело будто ватное стало, а боль сконцентрировалась в одном месте.

— А ты сама согласилась, — если бы по голосу можно было определить улыбается человек или нет, то я бы сказала, что Осман меня передразнивал. Вот только по суровому лицу утверждала бы, что он не просто меня не жалел, а еще бы и добавки добавил.

У нас получался какой-то совсем странный диалог, особенно, если учесть, что в сознание я пришла у него на руках. Как раз в тот момент, когда мужчина поднимался на второй этаж и нес меня в комнату.

Это на столько было не похоже на правду, что я долгое время сомневалась в том, произошло ли этот разговор на самом деле, потому что вскоре меня снова накрыло темнотой.

То ли у меня болевой порог такой низкий, то ли организм уже просто был на финишной прямой и ему требовался хотя бы такая передышка.

В следующий раз я открыла глаза и увидела перед собой смутно знакомую комнату. Вроде узнавала ее, но не могла понять откуда.

Вслед за этим пришло ощущение тупой боли. Горения в теле, сконцентрированном в одном месте.

Приподнялась резко на кровати, чувствуя опасность. Перед глазами все немного поплыло от резкой смены обстановки, но даже так я поняла, что находилась в помещении одна.

В комнате. Его и моей. Нашей.

Не раздумывая, я хотела соскочить с кровати, пока в сознании билась только одна мысль “бежать”.

Осознание “куда” и “зачем” пришло чуть позже. Почти в тот же момент, когда мои ноги коснулись пола и я не своим голосом взвыла от боли.

Правая нога как будто разрывалась на части. Перед глазами звездочки, по телу разносились разряды тока. Я рухнула на кровать и стала извиваться змеей.

На мои крики, казалось, сбежался весь дом. Топот ног снаружи доказывал, что здесь было не менее оравы, а на глаза за последние несколько дней мне попались от силы пять человек.

Под дверь сбежались все, а внутрь вошел только один.

Взгляд сумасшедший. Глаза расширены. Дыхание сбито… я бы сказала, что он испугался, только таким людям не ведан страх.

— Ляг и успокойся, — холодный приказной тон контрастировал с тем, как выглядел Осман Ференц.

Вместо ответа я только взвыла.

— Хотела снова сбежать? — не спрашивал. Знал наверняка, потому что и так сумел меня хорошо изучить, — ну, будет тебе наука на будущее как от мужа бегать. Мне даже наказывать тебя не пришлось. Никому не нужно. Ты сама себе беду на голову найдешь такую беду, что спасать приходится…

А мне больно и обидно на столько, что и возражать не хочется.

— Не двигайся, — он посмотрел мне прямо в глаза, приближаясь к кровати.

Медленно стал коленом на матрац и корпусом мощного тела подался в мою сторону.

— Как будто это так просто, — процедила сквозь зубы. А сама не знаю, то ли от боли, то ли от раздражения.

— Конечно, не просто, — он хмыкнул и только в тот момент я заметила, что все это время муж держал что-то в руках, — с таким-то ушибом нужно быть на голову отбитой, чтобы…, - он не договорил, едко буравя меня взглядом, — … впрочем, мы же о тебе говорим. Тут ничему не удивишься.

Я уже было хотела ответить, но Осман подтянул меня к себе поближе. За здоровую ногу.

— Тише, тише, — прошептал, как только я непроизвольно ударила его раз по рукам, — успокойся!

Уже повысил голос после того, как я не послушалась.

Зафиксировав мои ноги так, что невозможно было даже пошевелиться, Осман швырнул мне какой-то тюбик, а сам достал из кармана эластичный бинт.

— Ты мазь взглядом не откроешь, — втянул он воздух, — давай, перебирай пальцами.

Я от неожиданности начала выполнять все то, что он мне говорил. Зная Османа, я бы скорее поверила в то, что он добить пришел, а тут, оказывается, спасатель нарисовался. Интересно, как скоро он вспомнит о своей драгоценной вазе.