– Прошу к столу, господа! – Появившаяся в гостиной Настасья Петровна чуть снизила взаимное напряжение.

– Извините, хозяюшка, однако не могу. Служба, – с некоторым намеком на собственную значимость произнес Либченко.

Действительно служба, или он просто не хотел сидеть за одним столом с ротмистром, однако Раден с Ольгой испытали невольное облегчение.

За окнами гостиной протарахтел автомобиль, и вновь все стихло.

Ольге вдобавок было неловко. Она никак не могла понять, что за морок нашел на нее при разговоре с новоиспеченным начальником? Симпатии к капитану она не испытывала, высказанных им мыслей (хотя большинство из них вспоминались с таким трудом, что Ольга не взялась бы утверждать, не почудилось ли ей это) не разделяла.

Стыд и непонимание жгли с такой силой, что долгожданная встреча с бароном помимо радости принесла тайное желание поскорее расстаться и уже наедине попытаться разобраться в случившемся.

– Вы же ездили в Рудню. – Тетушка была в курсе событий. Вернее, с ней поделилась Ольга. – Что там сейчас творится после банды? Как там вообще?

– Пожалуй, никак. Сама Рудня – не то крохотный город, не то большое село. А творится… Что там может твориться?

– Но жертв много? – не отставала тетушка.

– Много, Настасья Петровна. Очень много, – вынужден был признаться барон.

Он бы и не признался, да только слухи все равно достигнут этого благословенного дома завтра же утром. И то лишь потому, что по нынешним временам не каждый отважится с наступлением темноты пойти в гости даже к самым ближайшим соседям.

– Спаси и сохрани! – с чувством перекрестилась тетушка. – Что творится на свете!

– Там оставалась часть банды? – Ольга в очередной раз справилась со смущением и смотрела на офицера пытливо, пытаясь понять, насколько он рисковал.

– С чего вы так решили, Ольга Васильевна? – С уходом капитана Раден выглядел беззаботным человеком. Насколько вообще может выглядеть беззаботным офицер на войне.

– Только не говорите мне, что вы порезались бритвой.

Настасья Петровна тоже внимательно присмотрелась к лицу ротмистра и всплеснула руками.

– Кто ж это вас так?

– Мелочи жизни. Я порою бываю таким неловким! – На этот раз улыбка барона была добродушной. – Вот варенье у вас, Настасья Петровна, объеденье! Кажется, век такого не едал.

Он так старательно уходил от ответов, что Ольга поневоле заподозрила худшее. Только что может считаться худшим в такие дни?

– А вы накладывайте себе, накладывайте! – Настасья Петровна расцвела от радости. – Мой покойный муж тоже всегда был в восторге от моих варений.

– Я бы с радостью, Настасья Петровна. Признаться, люблю сладкое, но только мне пора, – вздохнул Раден.

– Куда же вы, барон? – Чувство невольной вины заставляло Ольгу быть более нежной со своим гостем.

– Заночуйте у нас. Места в доме много, – поддержала ее тетушка. – На улицах сейчас неспокойно. Постреливают.

Слово прозвучало так, как раньше говорили: «Дождь».

– Ерунда. У меня есть зонтик, – улыбнулся Раден.

– Зонтик?

– Я вооружен, – пояснил ротмистр.

– Но все равно. Ночью в таком виде… – На лице Ольги отразилось переживание. – Люди разные…

На солдатской гимнастерке барона висел «Владимир», а на плечах золотом поблескивали парадные довоенные погоны.

– Ничего. Нельзя же прятаться на собственной земле! – Совсем недавно Радену пришлось переодеваться в солдата, и это воспоминание несколько тяготило его, как нечто недостойное офицера. – И потом, вы уж извините, но я действительно забегал на минутку. Мы на казарменном положении.

Это меняло дело даже в глазах женщин. Они привыкли, что главное в жизни мужчины – его долг, и не собирались оспаривать данное право.

– Я вас провожу, барон. – Ольга поднялась следом.

Уже у самой двери Раден посмотрел на девушку с нежностью и заботой и тихо произнес:

– Я должен вас предупредить, Ольга Васильевна. Похоже, что вы были правы.

– О чем? – Ольга думала сейчас совсем о другом.

– О нашем утреннем разговоре. Поэтому очень вас прошу. Будьте осторожны. Я, собственно, и пришел, чтобы предупредить вас об этом.

– Спасибо. Но я неплохо стреляю. – Девушка наконец поняла, о чем идет речь.

– Не всегда все решает меткость, Ольга Васильевна. Иногда надо еще и знать, в кого послать пулю. Имейте в виду: они очень живучи. – Барон нежно коснулся губами девичьей ладони, выпрямился и привычно щелкнул каблуками. – Честь имею!

Раден ушел в тот момент, когда Ольга потянулась к нему всем телом. Так хотелось слиться в поцелуе! А он этого не понял…

Не решился понять.