– Вас снимала скрытая камера, – язвит она из открытого окна своего Ауди.

– Удачно Алиска сегодня задержалась. Как видишь, все улики против тебя.

Договорив, Лис посылает доносчице воздушный поцелуй.

Позёр.

– Засунь своё видео знаешь куда? – вызывающе пинаю заднее колесо его байка. – Так я и поверила в невинную поездку. С тобой-то. Нужно быть полной дурой, чтобы не ждать подвоха.

Кир резко привлекает меня к себе.

– Умная моего не тронула бы, – тихо цедит он мне на ухо. – Потому что я за своё спрашиваю сполна. – и тут же отстраняется. Я молчу, признавая, что перегнула. – Но так как взять с тебя особо нечего, я вынужден проявить небывалую щедрость. Разыграем небольшой спектакль. Сценарий прост: меня уже на третий день достала твоя навязчивость, поэтому нам придётся расстаться. Вот при свидетелях я и пошлю тебя на все четыре стороны. Умники пусть ищут себе другого клоуна. И да... потренируйся, что ли, выглядеть влюблённой. По уши.

Врёт. По глазам вижу, что недоговаривает. По голосу слышу, как рычит в нём нетерпение. Так хрипят бойцовые псы, когда рвутся с поводка.

– Ты мой ответ слышал.

Не пойдёт он к отцу. Кишка тонка со взрослым мужиком связываться.

– У тебя времени передумать до вечера, иначе я сам к тебе приду, – небрежно отщёлкивает он окурок в сторону. – Учти, стоит мне переступить порог твоей квартиры и давать заднюю станет поздно.

Светка таращится на меня испуганно, почти с мольбой. Будто я сама не понимаю, что переговоры зашли в тупик.

К чёрту. Лучше расшибить лоб о стену, чем бить челом в ногах спятившего от вседозволенности Лиса.

На мгновение прикрываю глаза, подавляя поток отборных ругательств, и чуть прищурено смотрю на Кира, выжидательно изогнувшего бровь.

– Вот скажи, тебе мало досталось? Выводы умеешь делать – нет? Отстань, Лисицин. С таким подходом ты ничего хорошего не добьёшься.

– Проверим? – сделав шаг назад, он прикладывает пальцы ко лбу и с ухмылкой салютует. – До вечера, чудо.

– Папа обещал купить мне такой же самокат. Когда-нибудь, – уныло вздыхает Олюня, постукивая пальцем по картинке в букваре. В свои неполные шесть лет сестра уже давно не питает иллюзий относительно власти возможностей над желаниями.

К сожалению, финансовые трудности пришли в нашу семью под тревожный стук двигателя и необходимость накопить на зимнюю резину. Старенький отцовский Опель решил вдруг напомнить о себе, эгоистично задвинув менее важные нужды на неопределённый срок.

– Обязательно купит, – излишне нервно захлопываю книгу и виновато зарываюсь лицом в воздушные кудри малышки.

Ох, Кир...

Вот кто сейчас бы мочился кипятком от счастья, если б знал, как сильно я раскаиваюсь. Количество нулей в предъявленном долге так и кружат перед глазами.

– Мама говорит, что скоро зима. Зачем в метель тот самокат, правда?

– Правда, Оленька. Правда, – рассеянно бормочу, прикрывая глаза.

Ужас от брошенного Киром "До вечера" оттягивает гирей стрелки часов и делит на ноль любые попытки отвлечься. Отцу только испортить отношения с начальством не хватает, а там и до проблем с законом недалеко. Сомневаюсь, что в случае визита Лисицин отделается всего лишь парой синяков.

Надо же было так начудить. Всю семью подставила, от мала до велика.

Может хоть Лису хватит ума остановиться?

Едва ли – передёргиваюсь, вспоминая его холодную пакостную усмешку. Что не испортила моя порывистость, дожмёт его эгоизм.

Таким образом, к моменту когда ежевечерний ор футбольных фанатов разбавляет трель дверного звонка, моя взвинченность достигает пика.

– Пап, сиди! Я открою, – бросаю на бегу, выскакивая в прихожую, и неуклюже растягиваюсь на свежевымытом полу.

Местре [3] часто повторял, что мой главный враг – импульсивность. Увы, мне всё ещё проще выучить португальский, чем найти общий язык с самой собой.

– Добрый вечер, – ленивая улыбка Кира мгновенно взвинчивает глухое раздражение. Видок у соседа помятый: те же джинсы и толстовка, что были на нём утром, а явственный запах пыли может соперничать разве что с ароматами Газели, на которой мы перевозили мебель из старой квартиры. Впрочем, пижонскую надменность это ничуть не умаляет. Лисицин по-прежнему держится так, словно своим вниманием делает мне большое одолжение.

– В каком месте он добрый? – морщусь то ли от неприязни, то ли от боли в ушибленном колене.

– Всё только от тебя зависит, – с незваного гостя разом слетает маска прохладной насмешки, обнажая такую таранящую решимость, что мне становится совсем не по себе. – Позовёшь отца или полюбовно договоримся?

– Тише! – шиплю, максимально понизив голос, и нехотя придвигаюсь ближе, рискуя задохнуться от ярости. – Ты в своём уме? Куда ты собрался вести меня в таком виде? Картошку на даче копать?