Моё тело свело от напряжения, когда она без всякой осторожности впилась в меня ногтями. Удовольствие от её губ было соизмеримо с болью от её укусов. Когда я был уже на грани и готов был содрать с нее то, что по недоразумению называлось платьем, она сначала отстранилась от меня, но, когда это ей не помогло, подтянула ноги и силой оттолкнула меня. В этом состоянии, доведённый до высшей точки напряжения, за такое я был готов даже убить, и через затуманенный разум до меня не сразу дошёл смысл её слов.

— У тебя есть деньги? — повторила она.

— ЧТО?! — я очень нервно от напряжения рассмеялся. Это было настолько абсурдно, что я ничего не мог с собой поделать, а потом пошарил карманы и рассмеялся еще сильнее. — Карточки принимаешь?

— Нет, — совершенно серьезно ответила она. — Нужна монета, любая. Это очень важно. Всего одна момента.

Я нашёл в дверце машины и передал ей. Она положила ее перед статуей, наклонилась к ней и что-то прошептала, а потом развернулась ко мне, и сама одним движением расстегнула и сбросила платье.

— Афродита приняла дар, теперь я твоя.

Я наблюдал за совершенством её тела и не смел пошевелиться, а она сама медленно шла ко мне. В следующую минуту я осознал, что мы лежим на поляне, на которой разбросаны наши одежды. Она обхватила меня ногами и прижимала к себе.

— Сильней, — прошептала она мне в самое ухо и прикусила его.

— Ещё сильней, — по ощущениям её ногти уже на сантиметр вошли в мою плоть.

— Ещё, — её ноги так сильно сжимали меня, что мне приходилось напрягаться, чтобы мои мышцы не раздавило о собственные кости.

От очередного приступа удовольствия или боли, настолько это всё перемешалось и спутывалось в сознании, что я прогнулся дугой, выгибая голову назад, поднимаясь на руках, и боковым зрением заметил свечение. Глаза у статуэтки светились зеленоватым свечением, не будь сейчас так темно, то этого было бы и не видно. Я это лишь отметил, но мне быстро стало не до неё — пусть наблюдает. Изула подтянулась, и её зубы нашли ещё целое место на моём плече. В ответ я весь напрягся, руками обхватив её, и готов был переломать пополам, отчего она со стоном выдохнула. В какой-то момент я не только ощутил взгляд статуэтки, но и почувствовал, что она сама участвует в процессе.

Не знаю, как Изула, но я был выжат досуха. При разрядке мы не останавливались и не прерывались, а продолжали дальше: Изула была ненасытной. Но наступил момент, когда я больше не мог, так же, как и она. Несколько минут мы лежали и не шевелились, после чего она поднялась первой. На меня ей было плевать, но это я и так знал с самого начала. Ей нужен был красивый, сильный незнакомец, так она сказала. Первым делом она подошла к статуэтке, прошептала ей что-то, а затем разбила её. Села прямо там и начала медитировать. Вокруг неё окутался зеленоватый туман, он сгущался и уплотнялся перед её ладонями, и она втягивала его в себя и поглощала.

Я собирался быть рядом с ней, чтобы узнать, как она покинет наш мир, и мне это удалось. Я не только был рядом, но ещё и принимал активное участие в этом процессе... странный способ, но плевать, если он рабочий, только я не смогу повторить эту процедуру. Я лишь видел... ширму, а что происходило за ней, осталось тайной, и мне её никто не расскажет. С этими мыслями я провалился в сон.

Я очнулся, но не спешил открывать глаза и подниматься. Внутренним взором осмотрел тело и «прощупал» окружающую обстановку. Но моё пробуждение, которое я не спешил выдавать, всё же заметили.

— Очнулся? — спросила Изула.

Я приподнялся и оглянулся. Мы находились всё там же, на поляне, куда я съехал с дороги. И Изула здесь... Странно, почему не ушла в свой мир?

— А ты чего здесь делаешь? — спросил я её.

— Да вот, сижу.

— Ждёшь, когда я очнусь и отвезу тебя?

— Сдался ты мне?! — как-то напряжённо она рассмеялась. — Вообще-то ты должен был уже умереть, а ты вот живой и помирать почему-то не собираешься. Ты куда сильнее, чем я думала изначально.

Она мне нравится. Сука, конечно, но честная. Знала, что я могу умереть, но всё равно шла к своей цели, и теперь совершенно без угрызения совести мне сообщает такие новости.

— С детства тренируюсь, — я поднялся без резких движений и направился к машине. — Пить хочешь?

— Да хоть две жизни бы тренировался, тебе бы это не помогло.

Я достал две бутылки и протянул одну ей. Выпили. Мне вот интересно стало: она мне настолько доверяет или уверена, что я не смог бы её отравить, или ещё чего-нибудь подмешать в воду?

— Почему ты до сих пор здесь? — неопределённо махнул я рукой. — Я думал, что больше не увижу тебя, и ты уйдёшь... домой.

— Моих сил недостаточно, чтобы это сделать быстро... Да и дом слишком далеко. Так что если ты про врата, то они захватят меня часа через три, где бы я ни была. Чем ближе, тем лучше я буду их чувствовать.