У самой опушки леса, там, где еще утром находился наш лагерь, горели несколько костров. Очевидно, часть команды предпочла ночевать на берегу вместо надоевшей палубы. Наш складик был зарыт с другой стороны, и пришлось сделать изрядный крюк, чтобы не нарваться на пиратов.

Место я помнил хорошо, и мы быстро откопали спрятанные продукты. Их было не так много, как хотелось бы, но и не так мало, чтобы запросто донести. По счастью, в свое время мы с Валерой поленились их перекладывать и закопали прямо с сумками, так что особых проблем с переноской не возникло.

Полдела было сделано. Нагрузившись, мы углубились в лес. Там я оставил Сорокина и Зарецкого, приказав ждать в течение часа, а затем пытаться дотащить все самостоятельно. Сам же с Николаем вернулся к нашему бывшему лагерю.

Мы шли осторожно, вслушиваясь и вглядываясь в темноту (луна почти скрылась за горизонтом). Ждали встречи с часовым, которому по всем законам полагалось охранять спящих товарищей. Но пираты, похоже, и не думали об охране. Или сочли, что мы разгромлены наголову и уже не способны причинить им существенный вред?

Постепенно мы подобрались почти к самым кострам и напряженно затаились на границе тьмы и отблесков света.

Бодрствующих вокруг костров было мало. Почти все пираты угомонились и завалились спать. У каждого из четырех огоньков сидели человека по три-четыре. Судя по доносящимся до нас голосам, все они были пьяны, и будь сейчас со мною десяток толковых ребят, мы могли бы вырезать их всех.

Мы лежали и терпеливо ждали, пока кто-нибудь из «стойких» не отойдет от своих приятелей освежиться.

Ждать пришлось недолго. У отдаленного костра поднялся один и, слегка пошатываясь, словно находился на штормовой палубе, двинулся к лесу. Выбранное им место находилось в стороне от нас, пришлось спешно двинуться наперехват.

Мы едва не опоздали. Закончивший свои дела морячок двинулся назад, и тут я оглушил его и подхватил обмякшее тело.

Его могли хватиться сразу, а могли и не хватиться вовсе. На всякий случай мы не стали мешкать и перенесли свою добычу в лес.

Дальнейшее не составляло труда. Мы крепко связали пленному руки, засунули ему в рот кляп, и Николай несколькими пощечинами привел его в чувство.

В темноте выражение лица видно плохо, но вряд ли оно осталось у пленника бесстрастным, когда он увидел над собой две склоненные фигуры и ощутил горлом холодное прикосновение стали. Он оказался понятлив и не пытался освободиться. Николай рывком поднял пленника на ноги и, крепко вцепившись ему в плечо, подтолкнул в нужную сторону. Так, подталкивая и указывая, мы добрались до ожидавших нас ребят, разобрали груз и бодрым шагом двинулись в обратную дорогу.

Мы очень спешили. Наш новый спутник скоро устал, начал падать, пришлось подбадривать его затрещинами. Ему ничего не оставалось, как идти вместе с нами.

Как мы ни торопились, но к горе вернулись лишь на рассвете. Солнце нам здорово помогло: нас заметили, встретили, забрали тяжелые, натершие плечи сумки, и остаток пути нам удалось проделать налегке.

Среди встречающих я заметил Ширяева и Ярцева и очень обрадовался нежданному пополнению.

По дороге они успели вкратце рассказать свою историю, упомянули о спрятанной шлюпке, о судьбе «Некрасова» и о принесенных с собой продуктах. Увеличившийся запас предоставлял шанс дольше продержаться, а располагая временем, мы, возможно, сумеем предпринять нечто решительное и кардинально изменить ситуацию. В помощь извне я уже не верил.

Ширяев был практически безоружным, и я передал своему бывшему командиру отделения «макаров» убитого Губарева. Я знал, что отдал оружие в надежные руки.

– Спасибо, тов… – начал было растроганный Григорий, но спохватился и назвал меня по имени: – Сергей.

Я подмигнул ему. Мы уже достигли нового лагеря. Члены совета ждали нас, и у двоих из них на лицах было написано недовольство.

– Мы ценим ваш опыт, Сережа, но предупреждаем раз и навсегда, что самовольство в наших нынешних обстоятельствах недопустимо, – без предисловий и приветствий строго объявил мне Лудицкий. – Прежде чем куда-нибудь отлучаться, извольте спросить разрешение.

– Если мы будем ставить на голосование каждый вопрос, то до его воплощения никто не доживет, – возразил я. – А первое правило любой войны – как можно больше узнать о противнике. Этим мы сейчас и займемся.

По моему сигналу ребята вытолкнули вперед пленника и вытащили из его рта кляп.

– Как вы смеете обращаться так с иностранным подданным? Это же дипломатический инцидент! – возмутился Лудицкий.

– А как они вчера обращались с нами? – Я мог бы сказать больше, но не стал. – Кто у нас знает английский?