– Абли Друтер, если ты спросишь об этом еще раз – я тебе язык вырву, – скорчив злобную гримасу, заявила она.

Вздрогнув, он потянул себя за бороду:

– Прошу прощения, капитан. Просто слегка нервничаю, только и всего…

– Заткнись.

– Так точно.

Абли Друтер еще немного постоял молча, пока не счел приемлемым затронуть другую тему:

– Чем раньше мы избавимся от присутствия на нашем корабле Манси, тем лучше. Судя по тому, что говорят матросы, которых мы взяли на борт в Скорбном Миноре, неудача следует за ним по пятам. Да что там, даже я в свое время слышал на Марских путях истории про…

– Дай мне свой нож, – приказала капитан Сатер.

– Зачем?

– Не хочу пачкать собственный твоей кровью.

– Простите, капитан! Я подумал…

– Вот именно – подумал. В том и проблема. Собственно, это всегда проблема.

– Но все эти разговоры насчет Манси…

– Не имеют никакого значения и вообще чушь несусветная. Я бы приказала команде их прекратить, если бы это хоть в чем-то помогло. Лучше бы, конечно, зашить им всем рты и покончить с этим. – Она зловеще понизила голос. – Мы ничего не знаем о Марских путях, Абли. Мы никогда там не были. С лихвой хватило и твоей болтовни в Скорбном Миноре о том, что мы вышли из Стратема: считай, пометил пенек для тех, кто идет по нашему следу. А теперь послушай меня, Абли. Слушай внимательно, дважды я повторять не стану. С тем же успехом они могли нанять флотилию марских разбойников, и в таком случае нас преследует нечто намного худшее, чем несколько десятков самцов-дхэнраби, ищущих себе пару. Достаточно будет лишь намека на то, что за нами охотятся маре, чтобы на судне поднялся бунт. Еще раз услышу от тебя нечто подобное – перережу глотку на месте. Я понятно выразилась?

– Да, капитан. Яснее некуда. Мы никогда не были на Марских путях…

– Верно.

– Вот только те трое, что пришли вместе с нами, постоянно твердят об этих путях и про то, как мы их проходили…

– Неправда. Ничего они не говорят. Я их прекрасно знаю. Лучше, чем тебя. Эти люди ни слова не скажут, так что если кому-то что-то известно, то исключительно по твоей вине.

Абли Друтер покрылся п'oтом и, отчаянно дергая себя за бороду, произнес:

– Может, я раз и сболтнул лишнего. Случайно повел себя опрометчиво, но больше этого не повторится, капитан. Клянусь.

– Стоит хоть однажды проявить неосторожность, и остальное уже не имеет значения.

– Простите, капитан. Я постараюсь сделать вид, будто соврал. Знаете, многие моряки сочиняют, преувеличивают и вообще такое плетут! Да что там, я знаю одну историю про Болотную трясину, в которую никто не поверит!

– Может, и не поверят, – медленно ответила Сатер, – только так уж вышло, что все, что ты когда-либо слышал о Болотной трясине, – чистая правда. Я точно знаю, в свое время я была телохранительницей у тамошнего управляющего. Нет, Абли, даже не пытайся притвориться лжецом: твоя беда не только в том, что ты слишком много болтаешь, но ты вдобавок еще и дурак. Вообще удивительно, что ты до сих пор жив, особенно после того, как трое моих друзей были вынуждены выслушивать тебя каждую ночь. Даже если я тебя не убью, наверное, это сделают они, а это может осложнить дело, ведь мне придется казнить одного или всех троих за убийство первого помощника капитана. Так что, если хорошенько все взвесить, мне, пожалуй, следует срочно понизить тебя в звании.

– Прошу вас, капитан, поговорите со своими друзьями! Скажите им, что я никогда больше и слова неосторожного не произнесу и вообще впредь буду помалкивать! Клянусь слюной Маэля, капитан!

– Абли Друтер, если бы ты не был единственным из нас, кто точно знает, где у корабля нос, а где корма, тебя давно бы уже не было в живых. А теперь убирайся с глаз моих!

– Слушаюсь.

– Наш кок – настоящий поэт, – сказала Пташка Пеструшка, садясь напротив своего друга.

Хек Урс дружелюбно кивнул, но промолчал, потому что набивал рот едой. На камбузе было почти пусто: Хек, Пташка и Густ Хабб не любили, когда кругом толпится много народу. Густ пока еще не появился, так что они сидели вдвоем, не считая еще одного пассажира, пристроившегося на скамье неподалеку. Он уставился в миску с таким видом, как будто пытался прочесть в густой массе свое будущее. Впрочем, Хек сильно сомневался, что Манси Неудачник стал бы заниматься чем-то подобным.

Впрочем, не важно. Они уже провели несколько месяцев на этом клятом угнанном корабле, и, хотя поначалу дела шли не лучшим образом, потом все как-то наладилось, – вернее, так было вплоть до их прибытия в гавань Скорбного Минора. Однако теперь до Хека начало доходить, что неприятности начинаются заново, причем Манси Неудачник был наименьшим поводом для тревог. Проклятый корабль наверняка одержим злыми духами: другого объяснения просто не существовало. Одержим, подобно катакомбам города Побора: голоса, призраки, скрипы, трески, шорохи. Нет, это были не крысы – никто не мог припомнить, чтобы после Минора ему встретилась хоть одна крыса. А ведь нет ничего хуже, чем когда эти твари бегут с корабля, – во всяком случае, так считал Хек.

Да, поначалу были проблемы, но теперь Сатер и они трое ничем не отличались от прочих моряков. Хотя моряком никто из них не был. Сатер и в самом деле была капитаном, но не корабля, а дворцовой стражи Побора – по крайней мере, до Ночи Певунов. Точно так же не были моряками Хек, Пташка и Густ, в ту судьбоносную ночь стоявшие на посту у юго-восточных ворот города. Пятого в их разношерстной компании, Абли Друтера, они подобрали на пристани Побора, но лишь потому, что он разбирался в мореплавании и у него имелась лодка, которая была им нужна, чтобы убраться подальше от Стратема. И еще он достаточно ловко владел абордажной саблей, так что угнать «Солнечный локон» оказалось на удивление просто.

Абли Друтер. Едва лишь вспомнив об этом человеке, Хек скривился и хмуро уставился в пустую миску.

– Сплошная обуза, – пробормотал он.

– Капитан то же самое говорит, – кивнула Пташка Пеструшка. – Потому мы тут и оказались, Хек. Медленно, но верно погружаемся в бездну. Интересно, – добавила она, – а те дхэнраби голодные?

– Говорят, что во время брачного сезона они ничего не едят, – покачал головой Хек. – Потому акулы и держатся неподалеку. Когда мы окажемся на Красной дороге, самцы начнут драться, и акулы наедятся до отвала. Так мне рассказывали.