– По-моему, это очевидно. Он же темноволосый.

Сердце колотилось как сумасшедшее. Стараясь ступать бесшумно, Алиса на цыпочках двигалась вдоль стены – почти наугад, без подсветки, чтобы не быть обнаруженной. Она не боялась кладбищ, призраков и темноты, но сейчас то и дело ощущала приливы дрожи, от которых кожа покрывалась мурашками.

«Там ничего нет, – успокаивала себя она. – Просто мне померещилось».

Наконец она увидела то, что искала. Последняя Стена Памяти возвышалась перед ней темной и мрачной глыбой. Алиса облегченно выдохнула: ни огонька, ни даже намека на…

Она подняла голову – и застыла.

В одной из ячеек, расположенных в верхнем ряду, медленно разгоралось фиолетовое сияние, словно кто-то плавно, по миллиметру, крутил регулятор мощности. И это уже точно не было галлюцинацией.

Алиса шагнула ближе. Ниша заполнилась светом, источниками которого были странные продолговатые предметы. Откуда они взялись там, если вчера ячейка была абсолютно пустой?

«Я здесь…» – шептало сияние. Теплое и завораживающее, оно притягивало к себе не только взгляд, но и руки. Поэтому, подойдя вплотную и привстав на носочки, Алиса осторожно подцепила ногтями края дверцы и попыталась её открыть.

Ничего не вышло.

Она пробовала так и этак, но в конце концов лишь ободрала пальцы и сломала ноготь. Дверца сидела настолько плотно, что помочь здесь мог только нож.

Ну, или что-то на него похожее.

Алиса отошла на шаг, задумчиво потирая щеку. Есть ли у них в комнате что-нибудь длинное, плоское и достаточно крепкое? Столовые приборы и всё, что лежало в ванной, было из пластика и уж точно не пролезло бы в узкую щель. А просить у Сиенны нож она не рискнула бы. Та поинтересуется, зачем, и если сказать правду, атари решит, что у её подопечной поехала крыша, а если соврать или промолчать – подумает, что припадочная алиенка собирается кого-то зарезать.

«Вот же блин, – нахмурилась Алиса. – Может, и ну его?»

Словно услышав её мысли, фиолетовое сияние возмущенно замигало, и она завороженно уставилась на него, не в силах отвести взгляд. В самом деле, нельзя так быстро сдаваться. Можно поискать подходящую железяку в комнате… осмотреть крепления кровати, стола… на худой конец, стащить что-нибудь в медблоке или подобрать во время прогулки.

«Надо же, как меня зацепило. Обычное любопытство, или…»

За соседней стеной послышались чьи-то шаги, и Алиса, забыв обо всём, перепуганным зайцем метнулась в противоположную сторону. Опомнилась она лишь возле входа в медблок. Судя по тому, что следом никто не погнался, ей удалось уйти незамеченной.

– Значит, если я правильно понимаю, – медленно начала Дэви, – некоторые из вас так тесно контактируют с иномирцами, что в результате появляются дети? А как же нравственные устои, моральные нормы, чистота расы и прочее? Я уж молчу про генетическую несовместимость.

– Не все ксеносы выглядят и ведут себя, как ямиту. И, увы, не все эллатки разборчивы в связях. – Кажется, Сиенна смутилась. – Да, мы далеки от идеала. Хотя случаи, когда беременность наступала в результате насилия, тоже нередки. Чаще всего среди гражданских: они совершенно не умеют за себя постоять.

– И всё равно рожают, несмотря на то, что ребенок может унаследовать злодейский характер отца? – Дэви хмыкнула. – В нашем мире это решилось бы просто: специальный укол, таблетки, либо несложная операция – и никаких проблем.

Атари ошеломленно взглянула на нее:

– Вы действительно дикари. Как можно покушаться на жизнь крошечного, беззащитного существа? Это противозаконно, аморально и приравнивается к умышленному убийству. У нас никто так не делает, даже если зачатие произошло против воли женщины. Ведь, в любом случае, будущий ребенок наполовину эллат. У него те же права, что и у чистокровок.

Дэви вспомнила, что по статистике на Земле каждый год происходит несколько миллионов крошечных, незаметных убийств, и предпочла замять тему, чтобы не позорить человеческую расу еще больше.

– Почти все полукровки вскоре после рождения попадают в схолос, – продолжила Сиенна, – где их воспитанию уделяется особое внимание. Несмотря на происхождение, многие из них проявляют выдающиеся способности и качества личности. Например, Альн О’Рэн в двадцать пять получил звание старшего офицера и стал адъютантом Главнокомандующего тессарийской армией, а спустя два года был назначен командором Нумеры. Карьера Инн’Джаил развивалась еще стремительнее. Одна из лучших выпускниц военной академии, перспективный воин и ксинергет, она приняла присягу в шестнадцать, через три года закончила обучение и получила офицерские нашивки, а еще через четыре создала «А-Нон-Тар» и стала известна на всем континенте. Её черный протезион – усиленную защиту для корпуса – украшала целая россыпь малых Золотых звезд: она получала их за каждую успешно проведенную военную операцию. Инн владела уникальным комплектом оружия, захваченным в одном из сражений с иномирцами. И, кроме всего прочего, – атари мечтательно улыбнулась, – офицер Джаил была потрясающе красивой женщиной. Черные волосы, безупречная белая кожа, серые глаза, которые могли смотреть строго и холодно, а могли светиться от радости или излучать нежность… Её все любили. – Сиенна вздохнула. – Молодые эллаты тянулись к ней, готовы были идти за своим офицером куда угодно, даже на верную смерть. При этом Инн не рвалась к власти, как некоторые, не злоупотребляла своим положением и хорошо знала, что такое ответственность и чувство долга.

– Она была твоей близкой подругой? – спросила Дэви, и атари кивнула. – Понимаю, её потеря стала для тебя настоящей трагедией. И всё же, если Инн’Джаил была выдающимся воином и командиром, зачем группе понадобился второй офицер?

– Честно говоря, этим вопросом задавались многие, – хмыкнула Сиенна, – но так решила сама Инн. Офицер Мэллори была девушкой весьма неординарной. Даже внешне. Она довольно быстро прошла путь от рядового воина до бойца «А-Нон-Тар», хотя отбор в группу был очень жестким. И вскоре получила офицерское звание, выбилась в лидеры и разделила командование с Инн’Джаил. Несмотря на различия в характере и убеждениях, противостояния между офицерами не возникло: напротив, их связывала крепкая дружба. – Кажется, в голосе Исцеляющей впервые прозвучала обида. – Поначалу это усилило группу, но в итоге погубило её.