– Прощайтесь. – Я поднялся, считая разговор исчерпанным. – Вы, господа, пойдете на «Виктории», а леди переходит ко мне на бригантину.

Мэри гневно выпрямилась, словно уловила в моих словах неприличный намек:

– Как вы смеете?

– Прошу прощения, но на чем вы собираетесь добраться до Ямайки? Дойдем на моей «Лани», а там море спокойное, до берега вас доставит шлюпка… – И не удержался, чтобы не добавить выспренное, читанное в детстве в каком-то из романов: – Не волнуйтесь. Моя честь будет порукою вашей.

Уж не знаю, какая честь может быть у пирата, но мне поверили и на этот раз.

Единственная попытка возражения принадлежала той же Мэри.

– Я желаю разделить судьбу отца.

– Мэри, не надо, – твердо произнес лорд.

– Вашему отцу ничего не грозит, – заверил я девушку. – И поверьте, палуба корсара не лучшее место для прекрасной леди.

Что хорошо в комплиментах – они ни к чему не обязывают. И ничего не стоят. Слова!

На палубе меня встретил рев восторга. Импровизированная комиссия наконец-то сосчитала добычу, и сумма оказалась такова, что простому пирату и за пару лет не заработать.

– Костя, возьми Ярцева, отбери матросов, и ведите фрегат на Гаити, – едва вопли утихли, приказал я Сорокину. – Оставь на бригантине минимум, без которого не обойтись. Мы вас потом догоним. И отбери десяток пленных покрепче, при одном офицере. Пойдут на шлюпке с вестями до Кингстона.

Кингстоном назвали новую столицу Ямайки, которую в спешном порядке возводили несколько в стороне от прежней, погибшей в землетрясении.

Распоряжение распоряжением, но тут же пришлось всем ответить на вопрос: куда надо идти и зачем.

Люди опытные, других здесь не было, поняли рискованность дела. Но не это смутило их. Риск для флибустьеров был всего лишь издержкой профессии. Как для летчика-испытателя в мои дни. А после череды неизменно удачных дел ребята верили мне, как верят приносящему удачу талисману.

Сомнение вызвало у них другое. Стоит ли отпускать знатную леди, когда за нее можно получить выкуп?

– Служанки хватит! – выкрикнул кто-то из задних рядов.

– Точно! – поддержал его другой.

Я понимаю, что эти люди с готовностью подтвердили мое условие против любых насилий над женщинами. Но стоит ли вводить в искушение надежных в бою парней?

Уподобляться пиратам сэра Джейкоба я им позволить не мог.

Я мрачно посмотрел на толпу, и крики сами собой утихли.

– У нас остается ее отец, – напомнил я. – Дочь похлопочет о выкупе лучше любой служанки.

Аргумент подействовал на многих, а чтобы окончательно склонить на свою сторону всех, я был вынужден добавить:

– Я думал, будто имею дело со старыми морскими волками, а передо мной, оказывается, неоперившиеся юнцы. Или вы не знаете, что женщина на корабле – к несчастью? На фрегате их было две, и чей сейчас фрегат?

Дружный хохот был мне ответом. Тот самый хохот, после которого дальнейшие споры излишни.

– Выполнять!

Корабли по-прежнему стояли, сцепившись бортами, и пересадка не отняла много времени.

Я отвел Мэри во временно опустевшую каюту Ярцева, предварительно убрав из жилища все оружие. Уж не знаю, сидела ли леди весь путь, дремала или занималась чем-либо. Я к ней не заходил.

Свою отважную пленницу мне довелось увидеть только на палубе, когда до входа в неприятельскую гавань оставалось не больше шести кабельтовых.

В Кингстоне виднелись мачты стоявших там судов, и было их столько, что поневоле приходилось спешить.

Шлюпка с англичанами уже слегка покачивалась на волнах у самого борта бригантины, и мне оставалось лишь попрощаться с дочерью лорда.

Она стояла прямая, гордая и смотрела на близкий порт. Наверное, надеялась, что оттуда выйдут корабли, вломят мне по первое число, захватят в плен, и наши переговоры возобновятся на другом уровне.

А то и не будет никаких переговоров. Только рея да петля, стиснутая вокруг шеи.

Но на берегу никак не могли взять в толк, что делает у самого входа неизвестная бригантина, а свой флаг я пока благоразумно не поднимал.

– Прощайте, леди. Сожалею, что наша встреча вышла такой, но… судьба.

Было несколько жаль, что молодая девушка думает обо мне заведомо плохо, но тут говорило воспитание и мужская сущность. Не в том смысле, что я чего-то желал, а в том, что каждому иногда хочется казаться лучше, чем он есть на самом деле.

Какое-то предчувствие прошептало мне, что наши пути еще пересекутся, но как, почему?