Быть взрослым – это не только раздавать указания. Это подавать пример, нести ответственность и быть готовым ради своих подопечных… да в общем-то на всё!

О последнем Кир раньше не задумывался. Как-то не приходило в голову, что «дети» могут оказаться в опасности… посреди набитого оружием тира в бывшем бомбоубежище. Опасность тут исходила разве что от самих юных апологетов практической стрельбы. Любой маньяк трижды пожалеет о задуманном, когда ему в лоб упрётся ствол калибра 9 мм в руках улыбчивого русоголового юноши, у которого всё в жизни потрясающе просто. Почти что ещё одна игра вдобавок к тем, в которые он с компа или телефона режется.

…Да даже «мелких» .22 из рук белобрысой девчоночки в милой футболке со скелетиком ему мало не покажется!

Короче, в подобном столкновении Кир заранее соболезновал маньяку. Ну и себе, потому что в тюрьму сядет за такое именно он. Жизнь инструктора молодёжной секции, перефразируя известный прикол, – почти как научный журнал. Снаружи красивая картинка, а внутри статья, статья, статья…

Нельзя сказать, что Кир не знал, на что подписывается, когда Юрич с Глебкиным отцом брали его на работу: в конце концов, практическая стрельба – это не просто экстремально-спортивное хобби для «золотого мальчика», и стрелковая секция – не просто «демократичный» круг общения за пределами элитной гимназии.

Нет, Кир знал…

Но уж точно не на то, чтобы оказаться запертым в этом чёртовом бомбоубежище вместе со своими курсантами – и несколькими «авантюристами», грабанувшими оружейку тира!

«В замкнутом пространстве. Связи нет, света нет, уйти нельзя, зато оружие в руках. А в темноте впереди есть… другие люди. Тоже вооружённые. И они знают о вас – и договориться с ними не выйдет».

Накаркал, блин, Макаренко-младший, великий, твою мать, педагог! Всё прям как заказывал, даже грёбаная темнота в наличии!

И в этой самой темноте ты топаешь по коридору, подсвечивая карманным фонариком в левой руке, пока правой то подгоняешь тычками парней, то мимолётно касаешься браунинга в кобуре. И коридор этот, зараза, такой короткий ещё полчаса назад, тянется целую бесконечность. И ещё одну. И ещё…

И каждая мышца, каждый нерв орут, умоляют: беги! Ну беги же! Но бежать нельзя. Надо ступать мягко-мягко, тихо-тихо, потому что сзади, где-то за твоей спиной – враг.

И весь мир, все великие цели в жизни сжимаются до одного простого желания: уберечь подопечных.

«Да когда я сам-то успел взрослым стать?! Хуже того, ЕДИНСТВЕННЫМ взрослым здесь и сейчас! Эй, мироздание, это нечестно!»

Когда справа впереди показывается ещё один фонарик, Кир замирает, пытаясь понять, галлюцинация это, противник или…

– Кир!

Облегчение затапливает Кира так, что аж ноги подгибаются на мгновенье.

Оттого, что вырвался из этого бесконечного кошмара «на цыпочках по тёмному коридору».

Оттого, что хотя бы здесь всё в порядке.

Оттого… Так, Макаренко, соберись! Нихрена ещё не закончилось, кошмар только начинается!

– Нато… – выдыхает Кир. Но тут же берёт себя в руки: – А ну марш внутрь.

– Да блин, слепите! – возмущается шагнувший в тир Слава.

Первым делом Кир судорожно подсчитывает лучи фонариков. Раз, два, три… четвёртый – Глебкин, широкий и мощный, это вам не телефонная вспышка. Так, а где?!

Кир не успевает поседеть (если, конечно, осталось, чему седеть, после забега по коридору!), как Слава зажигает-таки свой.

И шестой – у самого Кира.

Все на месте. Всё в порядке… пока что. Пока те, в коридоре, не увидели здесь свет и не услышали голоса.

От мысли, что кто-то там, в коридоре, может точно так же, как и сам Кир пару минут назад, вслушиваться и всматриваться, укрытый полумраком, – Кира прошибает холодный пот.

Поспешно закрыв дверь, Кир поворачивается к курсантам и делает глубокий вдох, как перед нырком.

– Всем тихо!

Что ж, Макаренко-младший, опять ищи ТЕ САМЫЕ слова, которые убедят твоих подопечных!

…Но монолог оказывается прерван Глебкой, так и не начавшись.

– Ребят, нас ща убивать будут!

Кир сначала выписывает Глебке звонкий подзатыльник, так, что стрелковые очки у мальчишки слетают с одного уха, а потом уже вспоминает, что Глеб у них тот самый «золотой мальчик», за которого Юрич переживает как за родного. Ещё бы, единственный сын лучшего друга и спонсора!..

Ага, а Кир его сейчас с собой на «прогулку» по тёмным коридорам таскал.

Совесть слабо вякает, что Кир не знал, на кого они там наткнутся, но звучит это довольно жалко. Юричу такое точно не скажешь.

Так, лирику в сторону.

Произнести психологически грамотную речь, плавно подводя слушателей к мысли о – уже не выйдет.

Импровизируем, товарищ великий педагог!

– В следующий раз, если откроешь рот без команды, выстрелю в ногу.

– А в ногу зачем?! – таращит глаза Глебка, торопливо поправляя очки, но во взгляде мелькает опаска. Кажется, верит.