Неясно, что бы ответил баронет, когда бы в гостиную не зашла леди Мэри. Так и не потрудившаяся заменить платье для верховой езды на что-нибудь более подходящее случаю, явно раздосадованная просьбой отца, но все равно такая прелестная, что у Пита перехватило дух. Он машинально поднялся при входе дамы и даже сделал несколько шагов навстречу.

– Леди, прошу меня простить, но…

Мэри явно ничего не слышала. Она широко раскрытыми глазами уставилась на висящую на боку Пита шпагу. Знакомую шпагу, с которой она несколько раз пыталась скрестить свою.

Баронету так хотелось похвастаться перед невестой победой, что он нацепил оружие пленника.

– Я бы хотел… – вторично начал офицер и вновь не договорил. По самой банальной причине.

Леди Мэри вдруг без звука грохнулась в обморок. Настолько неожиданно, что новоявленный жених даже не успел ее подхватить.

Это был самый безрадостный Новый год в моей жизни. Позапрошлый мы встречали на волне пиратского успеха тесной сплоченной компанией. И даже прошлый в затянувшейся погоне по морям и островам был как-то веселее.

Тогда были похищены женщины Сергея, теперь он сам попал в плен. Вместе с неунывающим Гранье. Оба раненые, но хоть живые.

Информация была верной и вполне официальной. Только, чтобы получить ее, пришлось потрясти Поншартрена. Тот с готовностью привел в действие свою машину шпионажа, но пока суд да дело…

В итоге Сорокин с Ширяевым в новогоднюю ночь оказались на половине дороги от Бреста к Шербуру. Я же попутно улаживал кое-какие дела в Дюнкерке и в наказание застрял неподалеку от дома на заштатном постоялом дворе с названием «Хороший гусь», которое по привычке переиначил в «Хорош гусь».

Карета сломалась, а местный кузнец продолжал отмечать. Он очухался в канун праздника, даже успел починить лопнувшую ось, но куда было ехать на ночь глядя? Тут хоть стены и какое-то угощение…

Пришлось справлять вдвоем со слугой, недавно нанятым Жаном. Малый мне попался довольно расторопный и шустрый, однако долго не мог понять, зачем отмечать смену дат? Пока это не особо принято в Европах. Упор делается на Рождество, а Новый год идет практически незаметным довеском. Когда часов практически ни у кого нет, то как уловить момент перехода на другие цифры? Которые, кстати, тоже известны далеко не всем…

После второго или третьего кувшина Жак проникся неповторимостью момента. Правда, на четвертом упал в тарелку с соусом, враз приобретя подобие карнавальной маски.

Скукота.

Нет, в покинутом мире я много не пил, а здесь порою случается. Наверно, просто не смог найти другого развлечения. Индустрии всевозможных шоу нет, кино нет, книги – большая редкость. Пойти кроме пресловутого кабака тоже некуда. Да и нервишки пошаливают. Войны, плавания, чемоданное настроение…

В Шербур я приехал второго января промозглым хмурым утром. Лена смерила меня презрительным взглядом и молча проследовала в свою комнату. Пришлось вместо долгожданного отдыха идти следом, чертыхаясь и проклиная все про себя.

– Попозже заявиться не мог? – это были первые слова моей благоверной, сказанные в ответ на мои многочисленные потуги выдавить из нее хоть что-нибудь.

– Так вышло, Леночка. Карета сломалась, а другого транспорта пока не изобрели. Неужели думаешь, будто мне приятно было коротать праздник в одиночестве на захудалом постоялом дворе?

– Было бы неприятно, заявился бы домой, – с чисто женской логикой заявила бывшая секретарша.

Удивительно, насколько официальный брак меняет женщин! Прежде покладистые, заботливые, они в момент превращаются в мелочных тиранов, а на мужей смотрят словно на свою собственность, а порою – словно на домашнюю скотину.

Пока жизнь висела в неопределенности, отношение ко мне было иным. Одной женщине в этом времени не прожить, а я далеко не худший добытчик и защитник на свете. Но вот все немного устоялось, и Лена временами начала демонстрировать зубки.

Наверно, это свидетельство, что наши женщины полностью освоились в семнадцатом веке. Пусть несколько по-своему, сохранив кое-какие привычки иных времен – с эмансипациями и феминизациями и прочими неуместными сейчас благоглупостями.

В итоге я добрых два часа доказывал, что не верблюд и вообще больше не буду. Совсем как мальчишка, даже неловко.

Не зря большинство сказок заканчивается свадьбой. Народная мудрость давно усвоила, что дальше никаких сказок нет. Сплошная жизнь с бесконечными буднями, в которой больше не место чудесам. Только почему подобную концовку называют счастливой? По логике получается наоборот…

При этом наши женщины хотя бы провели ночь в своем кругу, даже с присутствием редкого мужского элемента. Валеры, Жени, Аркадия, Петровича, Ардылова, Кузьмина…

Как мало нас уцелело!

Зато представляю, насколько «душевная» встреча ожидала Ширяева! Они с Сорокиным прибыли еще позже меня, не то на четвертый, не то на пятый день после праздника, безнадежно опоздав ко всем разборкам. И лишь назавтра нам удалось собраться всем вместе, нашей поневоле сплоченной «иновременной» компанией. Вернее, ее мужской составляющей.