В этом плане сильно спасала военная дисциплина. Особенно офицеров. И здравый смысл ещё, у кого был. Если трезво рассудить, то Чивас с Погонщиком – два дебила. Ну, допустим, выгорело бы у них всё, не догнали бы их, ушли целыми. Бензина хватило, не сломались в дороге и на приключения не нарвались. Добрались бы они до первого стаба. Два, сука, перца с мешком споранов. Долго бы они оставались счастливыми обладателями несметных богатств? С учётом того, что в любом стабе таких перцев своих хватает. Пришили бы их прямо в номере гостиницы, в первую же ночь. Это если бы на въезде не убили и не обобрали. Так что богатство – это штука такая, принадлежит тому, кто способен удержать.

Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов золотую лихорадку. Жажда наживы сносит башню почище крупнокалиберной пули. Не каждый способен сохранить хладнокровие. Майор мог. И ещё он очень хотел сохранить головы своих бойцов в частности и Перевалок в целом. Поэтому снова перевёл стаб на чрезвычайное положение.

Был объявлен комендантский час, оставшихся в посёлке рейдеров загнали в гостиницу и приставили наблюдателей. Даже для «Ангелов» поблажки не сделали. Всё преподали очень вежливо, с извинениями и объяснением причин. Правда, выдуманных. Лишний раз подогревать воображение рейдеров никто не хотел. А весь личный состав, без исключений, прогнали через ментата. На предмет выявления крамольных мыслей.

Мозгоправ, слава богу, таковых не нашёл, но заключения выдал разные. Теперь он делил народ на четыре группы, по стойкости к личному обогащению: абсолютная, высокая, средняя и низкая, соответственно. Последних он настоятельно рекомендовал к сбору трофеев не привлекать. Ментат бы и раньше градацию ввёл, но тогда ещё смысла не было. Ну сколько сможет утаить боец в обычных условиях? Десяток споранов? Несколько горошин? Да и бог с ним. Всё, что серьёзнее, скрыть проблематично. Во-первых, оно того не стоит – потеряешь больше, чем приобретёшь, а во-вторых, богатые трофеи одиночкам не обламываются – в таких случаях участвует много народу. А когда людей много, они друг за другом присматривают.

Этот механизм и в нынешних условиях работал, но, как показали последние события, ненадёжно. Когда спораны исчисляются тысячами, хрен кто удержится, чтобы в карман сотни две не сунуть. О халявном горохе с жемчугом и вспоминать смысла нет.

Естественно, о новых вводных знали лишь Майор и его приближённые. И они уже распределяли людей в соответствии с рекомендациями мозгоправа. Опять же, с его подачи, устойчивые группы постарались разделить во избежание недоразумений. Все стройки-починки остановили, рейды отложили, оставили лишь посты с патрулями, и то в урезанном составе. Ментата же посадили прямо на КПП, на постоянной основе. Теперь каждый выезд предварялся осмотром. И въезд.

Остальной личный состав бросили на сбор трофеев. Монгол с недавнего времени тоже стал личным составом, поэтому участи этой не избежал. А поскольку он был «абсолютный» и «без ограничений», то его поставили старшим над группой. Дали пикап с инвентарём, временный позывной «Трофейный девять», и отправили на дальние рубежи повышать благосостояние стаба.

Как бы не совсем то, к чему лежала душа, но тут уж извиняйте – приказ и острая необходимость. Выполняйте, товарищ капитан.

Монгол принял людей с рассветом. Сержант, ефрейтор и два рядовых. У штаба погрузились в рейдовый пикап и уже через пять минут подъехали к шлагбауму. Вернее, к хвосту очереди из трофейных групп, выстроившейся к нему. Процедура у ментата занимала немного времени, но в целом набегало хорошо. Час простояли.

Наконец подошёл черёд его команды. Первым зашёл капитан. И почти тут же вышел, с трудом унимая дрожь в пальцах. Он, конечно, против ментата ничего не имел, но его стало как-то слишком много за последнее время. Змеиные зрачки скоро в кошмарах сниться начнут, если так дальше пойдёт.

– Следующий, – недовольно бросил капитан, усаживаясь в машину, и его снова передёрнуло.

Вскоре процедура осмотра закончилась, и группа приступила к выполнению задания.

Ехали молча. Утро, нервотрёпка, недосып. Последние события не располагали к разговорам, а уж тем более к близкому знакомству. Да и незачем. Задание временное, и с этими бойцами Монгол вряд ли ещё пересечётся, разве что случайно. Но он то и дело чувствовал на себе изучающие взгляды.

Пятнадцать километров – вроде немного, можно за двадцать минут долететь. Даже по грунтовой дороге. Но потратили часа полтора – кластеры превратились в артиллерийский полигон после учений. То и дело попадались воронки, завалы приходилось объезжать, местами дороги вообще не было. Для «Патриота» – небольшая проблема, но время потратили. Наконец добрались.

– Выходим. – Монгол подал пример, осмотрелся и потянул носом воздух. – М-да, подогнали работёнку, вашу мать.

Несло гарью, палёной курицей и тухлятиной. Тухлятиной – сильно. Изрытое взрывами поле. Переломанные в мочало деревья ветрозащитной полосы. И тишина вокруг мёртвая. Ни птичек, ни комаров, ни кузнечиков. Только зелёные мухи по трупам ползают. Но и те не жужжат – обожрались мертвечины.

А трупов здесь было не счесть. Топтуны, кусачи, руберы. Элита разных мастей. Обгорелые и не очень, целые и по частям, руки, ноги, головы. Трофейщиков интересовали последние.