После душа он отвёл меня в комнату и снова приказал лечь на кровать. Но больше не трогал меня. Точнее… почти не трогал. Ласкал пальцами между ног, жадно целовал губы и намерено сбрасывал в пучину наслаждения, упиваясь своей властью надо мной, пока я летела в эту бездну сладострастия и вскидывала руки в попытке ухватиться хоть за что-то, чтобы не падать ещё ниже. Но, кроме его плеч, никакой опоры больше не находила…

Телефон на его столе снова ожил, это был третий или четвёртый звонок в такой поздний час. Мужчина оторвался от меня, поглядев недовольным взглядом в сторону стола. Поднялся с постели и подошёл к окну, взял в руки телефон и, взглянув на экран, ответил на звонок.

– Да, – его голос прозвучал, как мне показалось, жёстко, а между бровями пролегла складка.

А затем его лицо на какие-то мгновения исказила гримаса растерянности и страха.

– Когда это случилось? – он тяжело и глубоко задышал, я подумала, что приключилось что-то нехорошее. – Утром буду в Москве, – коротко сказал он и отключил телефон.

Отвернулся к окну и какое-то время стоял и смотрел в непроглядную ночь. Наверное, скоро забрезжит рассвет. Было около трех или четырёх часов ночи. Прошло не так уж и много времени с того момента, как он привез меня к себе.

– Сколько тебе обещал заплатить Ильнур? – вдруг спросил мужчина.

– Пятьдесят тысяч, – ответила я на автомате и, когда сказала эти слова, поняла, что следовало промолчать.

Ибо ничем хорошим для меня эта ночь не закончится. У Ильнура были какие-то планы на этих мужчин, а утром, как я поняла, они покинут наш город, потому что там, в Москве у них что-то случилось. Точнее, у одного из них.

– Я плачу в два раза больше, но ты отказываешься от денег Ильнура, уходишь из той забегаловки и возвращаешься к нормальной жизни? – предложил он.

Но я и так не собиралась туда возвращаться. Потому ответила тихое «Да», глядя на него растерянным взглядом и боясь спросить лишнее.

– Одевайся, я отвезу тебя домой, – бросил он холодным голосом.

Ничего не понимая, я поднялась с постели и скрылась в ванной. Вышла оттуда через пять минут. Мужчина уже стоял одетым и ждал меня. Мне хотелось сбежать от него прямо сейчас и побыть какое-то время одной. Он посмотрел на меня и кивнул в сторону двери.

– Идем. У меня срочные дела. Мне необходимо возвращаться в Москву.

В этот момент я поняла, что его молчание и напряжённый вид давят на меня. Мне хотелось спросить, что у него случилось, но я не уверена, что мне ответят.

На улице было очень темно. На воздухе, наполненном свежестью и прохладой, у меня слегка закружилась голова и я, ухватившись за мужскую руку, остановилась на секунду, давая себе передышку. На высоких каблуках ужасно неудобно ходить, а после этой ночи и всего пережитого ноги ещё дрожали и неуверенно ступали по асфальту. Мужчина, придерживая меня за талию, подвел к машине. Открыл пассажирскую дверь и помог забраться внутрь. Он все время молчал, и эта его немногословность сейчас несомненно была очень кстати. Мне тоже не хотелось ни о чем говорить.

Машина плавно тронулась с места, мы подъехали к банкомату. Видимо он уже был сегодня здесь и знал, где тот находится? Для приезжего человека, он неплохо ориентировался в незнакомом месте. Потянулся к бардачку и достал портмоне, вытащил из него несколько пластиковых карт и вышел из машины. Вернулся спустя минуту, держа в руках увесистую пачку денег. Сел за руль и положил деньги между нами на небольшую подставку.

– Здесь немного больше.

Повернулся и поглядел мне в лицо, а мне впервые за весь вечер захотелось расплакаться. Столько безразличия и пустоты было в его взгляде, хотя несколько мгновений назад он смотрел на меня горящими глазами, а его руки и губы… Я прикинула, что идти до ресторана не так уж далеко. Не смогу я больше оставаться рядом с ним. Особенно после того, как возьму эти деньги. А я собиралась их взять. Кстати, я до сих пор не знала его имя, а спрашивать… уже глупо и поздно. Все по-честному. Ночь я провела с мужчиной, деньги практически были у меня в руках, но почему эти самые руки, когда брали всю сумму, дрожали так, словно я совершала какое-то преступление? Ладони жгло, а сердце больно сжималось в груди. Если бы не операция сестры, я бы давно вылетела из машины. Без денег. Потому что мне понравилась эта ночь и этот мужчина, и я не хотела падать ещё ниже в его глазах. Но, кажется, ниже и так больше некуда. Он сейчас уедет, и у каждого из нас продолжится своя жизнь. И лишь эта общая ночь останется для меня приятным и одновременно тяжелым воспоминанием.

– Спасибо, – я схватила деньги, открыла дверцу и выскочила наружу.

Плевать! Дело сделано. А деньги на операцию сестры были у меня в руках. Я понимала, что этой суммы хватит оплатить все расходы на лечение и восстановление сестры и ещё, возможно, останется на жизнь. Вполне умеренная плата за перенесенную боль унижение и… удовольствие.

Я шла дрожащей походкой и чувствовала на своих лопатках его взгляд, а когда скрылась за поворотом, услышала, как взвизгнули тормоза, и машина уехала прочь.

Александр

Я смотрел вслед удаляющейся фигуре и сжимал руками руль до побеления костяшек. И как только девушка скрылась из виду, выжал педаль газа, и машина резко ринулась с места. Глядел в непроглядную темноту, которую разрезал свет фар, и думал об этом нескончаемо долгом дне. И ни одной стоящей мысли не было в голове. Когда я соглашался на приятное времяпровождение, чтобы отвлечься и немного расслабиться, даже вообразить не мог, что меня ждал «такой» сюрприз. А позже ещё один. Контрольный. Как выстрел в упор. Полчаса назад мне позвонили из больницы и сообщили, что машина матери попала в аварию. Больше ничего не сказали, но сейчас я направлялся в Москву, а в глаза будто песка насыпали, и виски пульсировали от тупой боли, я дико устал и по-хорошему следовало отдохнуть перед дорогой. Но я знал, что все равно не усну. А значит, и смысла терять времени тоже не было.