– Когда строили этот город, никто не знала о семилетнем периоде миграции гигантских масс алмазных жуков. И когда этот ужас случился, город уже располагал тремя тысячами зданий.

– И что было?

– А было следующее, летевший над землей плотный поток из миллиардов насекомых, словно пилой, перетирал здания и они заваливались, а те что оставались стоять, лишались углов, крыш, балконов. Жуки имеют большую массу и двигаясь в плотном строю, являются неудержимой разрушительной стихией.

– И как все разрешилось? – спросил Головин, которого настолько заинтересовала эта история, что он перестал ощущать жжение в царапинах полученных в недавних приключениях.

– Решалось по-разному, но яды не помогали, жуки быстро к ним приспосабливались. Помогла коррекция в генетическом коде и тогда удалось навязать жукам другой маршрут миграции. Теперь он идет по пустынным каньонам в сорока километров восточнее города. А те, в ком восстанавливается прежняя генетическая информация, по-прежнему летят через наш город.

– Вот почему у вас такие прочные автомобильные стекла! – догадался Головин. – А я думал, что из-за гангстеров!

– За следующим поворотом я вас высаживаю.

– Отлично. Оттуда всего триста метров до моего дома, – сказал Головин и принялся рассматривать прохожих, одновременно раздумывая над тем, как на его теперешней жизни отразится это похищение.

Плохо, если все изменится в тот период, когда он стал понемногу привыкать к этому городу, к его центральному, такому уютному району, с разными достопримечательностями, вроде художественной академии, в которой учились, почти одни девушки.

Головин несколько раз проносился мимо на доставочной капсуле и любовался студентками, собиравшимися стайками на ступенях академии.

Финансовый комфорт, опять же. Он успел привыкнуть к тому, что можно не думать о том, где перехватить пару монет до конца недели, или сделать заказ в ресторане не заглядывая в меню с ценами, а лишь обрисовать официанту или сервис-машине свои пожелания.

– О чем задумались, Марк? – спросила Анна. – Вы выглядите грустным.

Головин не ответил. Он впервые в полной мере ощутил свое одиночество. Вспомнил все приключения, которые выпали ему за последние пару лет и чуть не расплакался, так ему себя стало жалко.

А еще ему захотелось оказаться в детстве, когда он был ребенком и мог попросить защиты и поддержки у родителей.

Машина остановилась и Головин, кивком поблагодарив Анну, стал выбираться на тротуар. Говорить он опасался, боясь что голос дрогнет, а это некрасиво.

Анна посмотрела на экран панорамы заднего вида. Серый фургон, державшийся до этого в сотне метров, приближался.

Она пропустила его и когда тот проезжал мимо, сидевший рядом с водителем пассажир бросил на Анну короткий взгляд. Это было ее куратор Молдер. Операция считалась важной, поэтому он лично контролировал ее «в поле».

Конец ознакомительного фрагмента.