— Открой. Просто открой, а потом уже принимай решение, принимать этот подарок или нет, — от напряжения меня начало знатно потряхивать, чувствовал тремор в руках.

— Хорошо, — тяжело вздохнув, приступает к нелегкому испытанию. Руки трусятся, как и мои, боится. Неужели не догадывается?

И вот свершилось. Всего несколько секунд — и тугой механизм побежден.

— Дим, это же… — непонимающе смотрит мне в глаза, собираясь заплакать.

Пока она видит лишь то же сердечко, что дали нам новогодние сказочники, где написано всего несколько слов: «Выходи за меня!» Не вопрос, утверждение. Приказ. Вижу, как глаза светятся от счастья, и она достает картон. А за ним на веревочке и кольцо.

— Ой, — думая, что роняет, начинает ловить.

— Ну так что? — стараюсь подтолкнуть ее к нужному решению.

— Так ты вроде и не спрашивал, — сквозь слезы радости смеется.

— Но все же хочется услышать, — растягиваю губы в ответной улыбке.

— Да, я согласна.

Всего три слова, но я почувствовал, как за спиной начали расти крылья. Это самое лучшее, что я слышал в своей жизни. Теперь наша жизнь изменится полностью. Не дам ходить так в невестах долго. Сразу, как все откроют, пойдем в ЗАГС. Ну зимняя свадьба, и что? Если для нее не жуткий бзик — именно лето, то точно смогу уговорить на февраль-март.

— Люблю тебя больше жизни. Обещаю, ты не пожалеешь, — вдыхаю рядом с ее губами свой ответ.

— Я тоже тебя люблю, — и мне не хочется больше разговаривать.

Взяв кольцо, надеваю на заветный пальчик и целую будущую жену, поднимая на руках, и несу в спальню. А ведь свое «да» она сказала в бой курантов. Значит, в этот год мы вошли уже не просто парой, а почти семьей. В следующем году будет еще лучше все. А сейчас есть только она и я, наша страсть. Одна на двоих.

Через пару часов мы немного успокаиваемся и лежим в кровати, болтая ни о чем.

— Дим, а как ты его достал и когда? Я думала, что выкинула его, — растерянно спрашивает, а я не могу сообразить, что имеет в виду.

— Ты о чем? — смотрю на вымотанную невесту.

— О том сердечке, — и у меня чуть смех из груди не вырвался.

Неужели так и не догадалась обо всем? А Алина? Она не рассказала ей ничего? Получается, тогда Санек так ничего и не раскрыл подруге, что у меня тоже был презент. Да, кто-то сейчас будет очень удивлен. Весело мы так все на свои места расставляем. Через год.

— Ты не поняла? — отвечаю сквозь улыбку, что слышна и в голосе.

— Что не поняла? — хмурит бровки и поднимает голову с моей груди, чтобы заглянуть в глаза.

— Сейчас, — аккуратно встаю.

Знаю, что не любит, когда щеголяю с голым местом, но нет желания надевать то, что скоро и так снимать. Иду в коридор за ее сумкой. Точно помню, что в боковом кармашке, до сих пор не выкинула. Так оно и есть. Взяв ее картонку, подхватываю под елкой свою и иду к ней. Сев на кровать, сначала показываю мою, а потом и ее.

Она в шоке.

Ну, так оно и предполагалось.

Трясущимися руками взяла обе открытки и стала разворачивать, читая текст.

— Так получается, мы оба… Подожди, но почему… Почему ты ничего не сказал тогда? Ну еще там, у елки, — с паузами выдает она.

— А зачем? Если бы не Мирон, я бы не приехал. Так что это, — выхватываю одно сердечко, — лишь отправная точка, которая нас соединила. Мне показалось, будет эффектно сделать с ними предложение. Ну и заодно раскрыть страшную тайну, как оказалось.

На это она лишь задорно рассмеялась и сама кинулась с поцелуями.

* * *

Два с половиной месяца спустя (17 марта)

— Поздравляю, — я обнимаю Олю и параллельно подмигиваю Мирону.

Год назад к нам с Алинкой в группу перевелась девочка из другого города. Переехала она еще в декабре, но так как сессию закрывала досрочно, а у нас пересдавала только академическую разницу, пересекались мы до второго семестра чисто взглядами. А как только сессия была закрыта и начались пары, мы как-то быстро приняли ее в нашу компанию. Ко всеобщему вниманию она оказалась не готова, но жизнь внесла свои коррективы. Особенно на личном фронте.

Белокурый ангел очень быстро приглянулся последнему свободному представителю троицы. Так что к концу мая девушку ангажировали. Мы долго с этого смеялись и были чертовски рады. Правда, Алине не повезло больше всех. Мы за этот год думали, что они расстанутся раз семь. Раз в месяц-два они ругались до такой степени, что крах казался неминуем. Но потом один ревнивый волейболист брался за голову, а подруга прощала. Страсти в их отношениях было слишком много. На три пары наших с лихвой бы хватило.