— Было трудно достать… Но когда очень надо, всё возможно, — сказал он с весельем в голосе.

— Очень надо? — повторила я. — Это означает, что сегодня ты не придешь? — догадалась. В телефоне раздавался не только голос Эзры, но и приглушенная музыка…

— К сожалению… Сегодня, я на работе. И завтра тоже не смогу… Но в воскресенье, обещаю что приеду, — говорит огорченно.

— Я всё понимаю и буду скучать. Очень-очень, — шепнула, плашмя падая на кровать.

— Я буду звонить…

— Боюсь, это слишком рискованно, — отвечаю грустно. — У меня нет подруг, с которыми я могла бы общаться по телефону… Если ты позвонишь и это услышат родители, возникнет много нежелательных вопросов…

— Я буду писать сообщения, — не огорчается он. — Каждую минуту…

Я улыбаюсь.

— Хорошо… Я тоже…, - обещаю. — Нужно заканчивать иначе нас могут услышать… Родители ещё не спят.

— Скоро это закончится, и мы будем вместе, — обещает. — Я постоянно буду думать о тебе, — добавляет и выбивает вызов.

Боже… Как же я его люблю…

Я радовалась этому и боялась.

Мы не совместимы… Между нами огромнейшая разница в статусе и нам нельзя быть вместе, но я не могла без Эзры… Не могла его не любить, поэтому игнорировала все запреты…

Как бы я хотела, чтобы мы действительно были вместе…

Как бы я хотела, чтобы это было так просто…

Но опять-таки… Мой отец… Герра… Мама… И другие проблемы. Нам не позволят воплотить мечты.

Как же всё сложно…

Два дня прошли мучительно долго. Эзра писал… Очень много писал мне сообщений, в которых были нежные и ласковые слова, стихи и обещания…

С каждым днем… С каждым часом и минутой, я влюблялась в него всё больше и это мучило меня, терзало. Потому что я не видела выхода, как всё устроить в свою пользу: остаться с Эзрой и чтобы отец не убил меня и его.

Я боялась, что когда-то, о наших встречах кто-то узнает и тогда будет настоящий Апокалипсис… Мой Апокалипсис. Потому что тогда я или отстою свою любовь, или умру…

В воскресенье, ближе к десяти вечера, Эзра легонько постучал в дверь балкона. Я уже ждала его, оделась в джинсовый костюм, сделала прическу, макияж… Думала сегодня мы тоже куда-то поедем, и весело проведем время.

Но когда я открыла балконную дверь и заключила мужчину в нетерпеливые объятия, он напрягся всем телом и зашипел от боли.

— Привет, маленькая, — шепнул он, пытаясь скрыть тот факт, что мои объятия принесли ему боль.

Я отстранилась, и посмотрела на лицо парня. Под его левым глазом был небольшой синяк, на переносице рваная рана, губа разбита, а скула счесана… Судя по реакции на мои прикосновения, у него были раны и на теле.

Я окинула Эзру взволнованным взглядом, от лица до ног и задержала свое внимание на его руках. Костяшки пальцев мужчины были ужасно разбиты.

— Что?.. — я запнулась. — Что произошло?

— Упал, — ответил он равнодушно, осторожно обнимая меня.

— Упал? — повторила ошарашено. — А похоже на то, что тебя поезд переехал…

— Поезд был огромным и массивным, — пошутил он, поцеловав меня. — Я скучал…

— Эзра… Скажи мне что произошло, — взмолилась.

— Ничего не произошло. Всё нормально. Упал с мотоцикла…

Я не поверила ему, но докапываться до истины не стала, поскольку знала, что он ничего мне не скажет. Для допроса у меня есть Уго, и я обязательно расспрошу у него, что произошло с Эзрой.

— Тебе больно… Ты был в больнице? Зачем ты вообще ехал ко мне, в таком состоянии? — запричитала я.

— Скучал…, - отвечает коротко, игнорируя все другие мои вопросы. — Поедем на наше место? — спрашивает.

— Никуда мы не поедем! — бросила сердито, толкнув его на кровать. — Сиди здесь и не двигайся, — командую, а сама быстро покидаю спальню и ухожу за аптечкой.

Рискую, знаю… Но я не могла оставить его в таком состоянии. Было очевидно, что о ранах Эзра совсем не заботился. Они до сих пор кровоточили и выглядели ужасно.

Благо, мне удалось сходить за аптечкой и остаться никем не замеченной, иначе мой внешний вид, вызвал бы много вопросов. Я должна уже была спать, а выглядела так, словно собралась на дискотеку…

Обрабатывая раны Эзры, я не могла сдержать слез. Мне казалось я чувствовала всю его боль… Их так было много.

Эзра позволил мне обработать раны на лице и на руках, но на живот даже взглянуть не дал.