По чертежам из журнала «Юный техник» я смастерил телескоп, чтобы часами рассматривать небо, Луну и звезды. Я считал это своим будущим, поскольку понимал, что земная реальность – не для меня. Она мне казалась скучной, пресной и бессмысленной. Из фильмов я любил только фантастику, где показывали космос, инопланетян и безграничное пространство.

Мы с друзьями часами обсуждали, как попадем на другие планеты, будем исследовать неземную жизнь, возможно, сражаться с инопланетными тварями. Сидеть на Земле, жить как обыватель, искать земное счастье – меня вовсе не привлекала такая перспектива.

В это же время я начал писать фантастические рассказы и отсылать их в журнал «Искатель» и другие. Тогда я еще не подозревал, что вскоре я обнаружу бесконечный космос внутри себя и действительно стану настоящим космическим странником, но для этого мне не понадобится ни летное училище, ни центр подготовки космонавтов, ни ракеты, ни скафандры …

Шел 1973 год. Мне исполнилось шесть лет. Я жил в квартире пятиэтажного дома, в месте своего появления на свет – городе Лозовая, под Харьковом. Город был не ахти какой, но мне он тогда очень нравился. Чем? Своими живыми запахами, жизнью простых людей, своей какой-то провинциальной детской наивностью. Своим огромным вокзалом, железной дорогой, мостом над ней, вечными гудками поездов и дикторским голосом диспетчера, объявляющего поезда. Я был наивен, и город был наивен вместе со мной.

Пыль на асфальте летом, после дождя, пахла замечательно.

Мама меня лелеяла, не чая во мне души. А отец любил катать меня на велосипеде по дороге в детский сад.

К нам из деревни в двадцати километрах от города часто с подарками приезжала бабушка – мать отца, которую я очень любил. В этом городе жила почти вся наша родня – моя двоюродная бабушка, мои тетки, дяди, кумовья, двоюродные братья, друзья отца, которых я не очень-то знал, но они все меня хорошо знали, что меня тогда удивляло.

Отец тогда работал в типографии, мать училась на бухгалтера и работала крановщицей.

Мы все в то время почему-то были полны беспричинного счастья и энтузиазма.

Я хорошо запомнил 31 декабря 1973 года, так как в этот день без разрешения родителей первый раз выстрелил из хлопушки у елки и обжег себе руку. Отец отругал меня, а я и без того был напуган и расстроен, но ситуацию сгладил приезд к новогоднему столу моего дяди – брата матери. Он мне подарил кучу значков, которые, кстати, позже у меня пытались отобрать разные хулиганистые дети в детском саду.

Я помню, как после Нового года мы всей семьей долго собирали вещи в большие матерчатые полосатые мешки, готовясь к переезду, и мне это очень нравилось.

Наступила весна. Долгожданный переезд состоялся.

Моя семья, то есть отец и мать вместе со мной, только что переехали из- под Харькова в город- герой Севастополь по совету моей тети, двоюродной сестры отца, которая уже давно в нем жила. Отец говорил, что переехали мы главным образом ради меня, так как он считал, что мне надо учиться и развиваться в приличном и большом городе, а мой родной город Лозовая, по его мнению, был слишком прост и мал для этого.

Новый город мне понравился, а сам район – не очень. Это был старый район с частными домами и узкими улочками в пяти километрах от моря. Дом был частный, тоже старый, но мне он нравился, так как находился на возвышении, в нем было несколько сараев, а наверху, «на втором этаже» был большой двор с виноградником и прекрасным видом сверху на город. К тому же отец взялся с энтузиазмом переделывать и ремонтировать дом. Он планировал увеличить виноградник и делать свое виноградное вино. Отец сделал мне во дворе турник и подвесил на него боксерскую грушу, чтобы я «рос спортивным».

Отец поступил в войсковую часть на службу мичманом на базу торпедных катеров, на должность заведующего химическим складом. Мне первое время было удивительно видеть его в военной форме. Мать устроилась на работу на радиозавод.

Я быстро познакомился с местными детьми. У нас были свои излюбленные места для детских игр – поляны среди деревьев. На одной поляне стоял большой камень- валун

Мы играли в футбол, «собачку», «выбивалу», «выше ноги от земли», «казаков – разбойников», в «лова», в «банки», в «чу» на значки, монеты и фантики. Через некоторое время я стал у них как бы «командиром», так как постоянно что-то придумывал. Иногда после игр, я садился на этот большой камень- валун на нашей поляне, а дети садились рядом. Сидя на камне, я совсем неожиданно для себя начинал рассказывать им о космосе, других мирах, вселенной, о бесконечности внутри нас, о том, что наш мир – очень ограничен и что есть другие миры, и о том, что все люди живут бессмысленно, так как не стремятся понять эту внутреннюю бесконечность. Я убеждал их думать о бесконечности, хотя казалось, сам, умом, не очень понимал, о чем это я говорю. Я просто чувствовал это внутри, не думая об этом.

В другое время я брал большую (цыганскую) иголку или колючку и прокалывал себе руку, говоря:

– Видите, мне не больно, потому что я – йог.

Дети слушали, как говорится, раскрыв рты. Я сам не особо задумывался о том, почему говорю все это. Происходило все само собой, естественно. Никто в семье у нас никогда не вел разговоры ни о йогах, ни о других мирах и бесконечности.

Однажды после игры я просто сидел на краю поляны, расслабившись. Внезапно мой дух начал раскрываться, словно я начал вспоминать что-то забытое. Я почувствовал необычайное единство со всей вселенной, и блаженство, которое разливалось во мне.