Виновница этой разборки уже не пыталась орать на Геру и тихо скулила от ужаса, не чая выбраться из этой передряги целой и невредимой. Макария тихо подкралась к ней сзади, схватила за руку и увела под защитой невидимости.

Поглощённые скандалом любопытствующие олимпийцы ничего не заметили.

— Странно, что ты смогла превратиться обратно, — сказала Геката, выслушав версию Минты. — Очень странно.

— Не забывай, что она дочь Деметры, — резко сказала Персефона, пристально глядя на Гекату. — Подобное у неё в крови.

— Да! — подтвердила Минта. — Хотя это было не сказать что легко!

— Конечно, конечно, — тонко улыбнулась Трёхтелая. — Если ты так считаешь… Кстати, Минта, тебе понравился Зевс?…

Минта разразилась восторженной речью, воспевающей достоинства Владыки Олимпа начиная от внешности и заканчивая неотразимой мужественностью.

— А тебя не смущает, что он несколько… полигамен? — прищурилась Персефона.

— Вообще не смущает! — безапелляционно отрезала нимфа. — Хорошего мужика должно было много! Не понимаю, почему Гера так злится? Почему бы ей не взять пример с Амфитриты — та любит ходить по нимфам вместе с Владыкой Посейдоном. А когда они ходят отдельно, то обязательно встречаются и обмениваются впечатлениями…

Её взгляд скользнул по спящему под действием грибов Аиду, и Персефона тут же погрозила ей пальцем:

— Даже не думай смотреть в его сторону!

— Сестра, как ты можешь так говорить?! — искренне возмутилась Минта. — Когда я смотрела на твоих мужиков (Арес не в счет)?! Я даже Адонису отказала, хотя он сам на меня вешался!

— А кто такой Адонис? — тихо уточнила Макария у Гекаты.

Трёхтелая шёпотом разъяснила, что это один из давних ухажеров Персефоны, уже давно убитый Аресом, но все ещё под настроение появляющийся на любовном горизонте царицы в основном от тоски и одиночества.

— Он тень? — осведомилась Макария.

— Твоя мать подарила ему материальное воплощение в Подземном мире и взяла в свою свиту. Сейчас он в телесном виде живет на асфоделевых полях, и Персефона иногда вызывает его к себе.

— Посмотрим-посмотрим, что это за Адонис, — пропела подземная царевна, оглядываясь на хихикающую вместе с Минтой маму.

Танат недовольно шевельнул железными перьями, кивнул в ответ на немой вопрос Гекаты, резко сдвинул крылья и исчез — его звал долг. Молчаливо и недовольно присутствующий поблизости Гермес мимолётно сжал запястье Гекаты и двинулся к выходу…

Неподвижно лежащий дядя Аид вдруг распахнул глаза и вскочил на ноги.

— Ты в порядке? — мама схватила его за плечо, тревожно заглянула в глаза, пытаясь понять, то ли он подсмотрел в чужом сне что-то, требующее немедленных действий, то ли все ещё находится под действием грибов.

— Потом, — отмахнулся Владыка и выскочил в коридор.

— Ну, зашибись, — пробормотала царица. — Я за ним.

С этими словами она помчалась за Владыкой, на ходу поправляя сбившееся одеяние и вслух поминая песцов, и Макария побежала за ней.

Персефона

В Верхнем мире утро стабильно начиналось с раскрашивающей небосвод Розоперстой Эос, непосредственно после которой и вылетал на своей солнечной колеснице Гелиос. В Подземном мире ничего подобного не имелось. Под каменным, мягко сияющим и ровно освещающим Подземный мир небосводом, ничего подобного, как правило, не летало. Те летающие существа, которые в нём имелись, не так уж и часто пролетали мимо дворца Владыки, поэтому странную процессию никто не увидел.

А посмотреть было на что!

Сначала из недостроенного дворца выскочил Владыка Аид, в своих любимых варварских штанах и странной кожаной безрукавке, волосами, некогда заплетёнными в косу, но теперь растрепавшимися, с лицом и руками, разрисованными варварскими символами, и с двузубцем в руке. Свистнув на бегу, он запрыгнул сначала на недостроенные перила дворца, оттуда — на спину примчавшегося на свист чёрного как ночь коня (вокруг крутилась, разломав конюшню, вся четвёрка), вцепился свободной рукой в гриву и поскакал вперёд. И вверх.

Выбежавшая следом Персефона пару минут ошарашено следила за тем, как Аид скачет на лошади, и пыталась понять, как он ухитряется держаться на лошадиной спине безо всяких приспособлений (какие, как она слышала, должны быть у диких скифов), и ещё управлять при этом лошадью. Теперь ей казалось оправданным использование штанов — стоило представить того же Ареса в хитоне верхом на коне, и воображение заклинивало. Потом она спохватилась, побежала за своей колесницей, прикинув, что Аидовы кони ей не дадутся. Вместе с тенями-слугами она в максимально короткие сроки запрягла колесницу и бросилась в погоню, крикнула подбежавшим Макарии и Гекате, чтобы те не вздумали вмешиваться.