— Зачем тогда? — Он все еще не смотрел в мою сторону. Его плечи были опущены, руки висели вдоль туловища безвольными плетями.

Неужели уход Арабеллы настолько его расстроил? Наверное, время, проведенное с любимой женщиной, для него — отдушина. Возможно, только в часы, когда Арабелла рядом, он счастлив.

Незавидная участь. Собачья жизнь.

— Я хотела спросить…

Я вдруг подумала, что совершаю ошибку, что с этим вопросом следовало обратиться к Лису, к кому угодно, только не к Дракону, но было поздно: сказала «А» — говори и «Б».

— Хотела узнать…

Обернувшись, Дракон уставился на меня хмурым взглядом. Широкие угольно-черные брови. Длинные темные ресницы. Глаза как колодцы мрака.

— Что говорят курто про Арабеллу?

Черные брови сильнее сошлись на переносице. На дне колодцев мрака вспыхнул огонь.

Скрестив руки на груди, пленник глубоко вздохнул и крепко стиснул челюсти, так что мышцы на лице натянулись.

Чувствуя себя под этим свирепым взглядом как никогда неловко, я переступила с ноги на ногу и продолжила:

— Слышала, ее называют доброй. Она и раньше оплачивала услуги мужчин, но не оставалась с ними на ночь?

Воздух с шумом вырвался из раздувшихся ноздрей. Фыркнув, как взбешенный бык, Дракон снова вперил взгляд в окно.

— Она ни с кем не была близка, — процедил он, когда после продолжительного молчания я опустила ладонь на дверную ручку, уверенная, что не дождусь ответа. — Только со мной. Один раз. С другими — нет.

— Точно? Тебе об этом рассказали курто, которых она покупала?

Да ты полна загадок, Арабелла. Понять бы, какие цели ты преследуешь.

— Она никому не позволяла к себе прикасаться, — резко повторил Дракон. — Оплачивала ночь с мужчиной, поднималась с ним в спальню…

— И?

— Предлагала ему отдохнуть, пока она посидит рядом. Почему-то Белль уверена, что курто не высыпаются. Считает, что раз мы работаем по ночам, то на сон у нас нет времени.

— Просто сидела рядом?

— Да, — Дракон замялся. — Мы разговаривали. Иногда. Немного.

— И что она тебе рассказывала?

— А вот это уже не твое дело, госпожа сутенерша. — Черные глаза Дракона сверкнули такой лютой яростью, что я поспешила ретироваться.

*

«Завтра в девять. Чайная лавка на углу улицы Роз».

Я перечитала записку трижды, но так и не поняла, какое время Арабелла имела в виду — утреннее или вечернее. Уточнить не было возможности, и я решила, что не ошибусь, если приду на встречу и в девять вечера, и в девять утра. Таким образом, в начале восьмого я уже была на ногах и ловила омнибус на перекрестке рядом с зелейной лавкой.

Омнибусами здесь называли закрытые повозки черного цвета, рассчитанные на несколько пассажиров, — такие длинные кареты на конной тяге. В общем, местный вид городского транспорта. Считай, автобус, только очень-очень ретро и с живым двигателем. Забавная штука.

Словом, я запрыгнула в этот автобус и поспешила занять свободное место у окна. Кстати, на улицах Иманни изредка, помимо экипажей, запряженных лошадьми, можно было увидеть и настоящий автомобиль. Бандуру с круглыми фарами и огромными колесами, напоминающими велосипедные.

Карманные часы, свисающие с цепочки моего шатлена, показывали без четверти девять, когда я покинула кабину омнибуса и остановилась напротив стеклянной витрины с зеленой вывеской наверху. Надпись на ней обещала: «Чай на любой вкус» — и, толкнув дверь, я окунулась в облако пряных запахов.

В лавке пахло розами и персиками, бергамотом и шоколадом, медом и ванилью. Три стенки из четырех занимали полки с пузатыми вазами. Покупатели ходили вдоль этих полок, поднимали крышки ваз и вдыхали изысканный аромат чайных листьев. За прилавком в глубине магазинчика стоял усатый старик, расхваливающий тот или иной сорт чая.

— Рада, что у тебя получилось, Дис, — раздался над ухом знакомый голос, и, обернувшись, я увидела Арабеллу в темно-синем закрытом платье.

«Значит, в записке говорилось про утро», — мелькнула неуместная мысль.

— Получилось прийти? — нахмурилась я. — Это было несложно.

Улыбнувшись, Арабелла осторожно огляделась по сторонам.

— Давайте оценим знаменитый эбельский розовый чай, — громко предложила она, взяв меня под руку, как подружку, и направилась в самый дальний и укромный уголок магазина.