— Ты понимаешь, чего мне стоило вначале признать, что я влюблен, до последнего боролся с собой, а теперь борюсь чтоб разлюбит, но это невозможно. Мира разлюбить Филию нельзя, — он шумно выдохнул. Пытался успокоиться. Я даже уверена, что опять прикасается к волосам. Стою спиной к нему не поворачиваюсь.

— Ты был без меня три месяца, а я три года и поверь мне со временем все притупляется, — сквозь слезы произнесла я.

— Забирай сына собой, он сможет жить в моем мире. В нем твоя кровь.

Он думает, что дело только в сыне? Нет, дело не только в нем. В муже тоже. Как я заберу ребенка у отца. У отца, который любит его и заботился целый год без меня. Их связь тоже крепка. А Максим, он уважает и любит Рому и для него это настолько же важный человек, как я. Возможно мои чувства и охладели к мужу, но сын то в этом не виноват.

Вообще здесь никто не виноват.

Я стояла и плакала. Ну зачем ты пришел белый волк? Только душу мою растеребил.

Кил не подходил, он знал, что трогать меня сейчас плохая затея. Давал время мне справиться.

— Ты зря пришел. Уходи.

Я вытерла слезы и резко развернувшись бросила эти слова ему в лицо. Мне нужно прогнать его.

— Я люблю Рому, а тебе лучше быть с Виоли. Она хорошая.

— Что за бред ты сейчас несешь? — Кил был в ярости, его глаза горели опасным огнем, таким я его даже немного боялась.

— Ты что меня ещё не ощущаешь? Ты не чувствуешь, что я сейчас испытываю? А вот я тебя чую. Да так сильно, что мне кажется никогда и не прекращал. Ты любишь меня! А твой… твой муж, — он еле выговорил это слово, было видно, как его это раздражает.

— Он для тебя уже лишь хороший знакомый и не говори мне что это не так. И причем тут Виоли? Она между прочим в Адриана безнадежно влюблена, сохнет по нему уже второй год.

Вот это недопонимание у меня вышло. Так значит ее целовал Адриан и тогда она говорила о нем. А почему они расстались, когда появилась я? Вот это что-то не сходиться. Кил заметил, что я отвлеклась и притянув к себе вернул внимание.

— Ты моя! Я уйду с тобой или вообще не вернусь, — все это было сказано с полу рычащими нотками в голосе.

— Не трогай ее! — а вот этот детский голос меня еще больше удивил, потому что на детский он уже не был похож.

— Максим, все хорошо, Киллиан, просто немного вспылил. Попыталась я теперь успокоить еще и такого же злющего, как маленький демоненок, ребенка. Не знала, что сын так может. Он всегда был спокойным.

Я подошла и обняла Максима, что бы он перестал сверлить глазами Кила.

— Мам, я знаю, что ты должна уйти, но если он так будет делать, то я не отпущу.

— Макс, солнышко. О чем ты? Почему ты уже который раз повторяешь, что я должна уйти? Мама, будет всегда с тобой.

Я все думаю, что у ребенка стресс, что я опять исчезну. Но Максим вывернулся из объятий и подошел к синеглазке.

— Мама пойдет с тобой, но ты обещаешь, что с ней все будет хорошо и никогда так больше не злись на маму.

Кил присел на корточки и их лица стали на одном уровне. Я так понимаю у мужчин это как знак уважение, чтобы смотреть прямо в лицо на равных.

— Я обещаю, малыш. Со мной твоя мама будет всегда в безопасности, а вот на счет моих порывов, извини, не могу обещать. Я такой, могу быть резким и грубым, но я никогда не обижу твою маму, она мне дороже жизни, часть моей души.

— Знаю, я видел во сне, — вздохнул снисходительно ребенок. — я люблю ее, но я без нее смогу, а ты нет.

Слушала Максима и больше убеждалась, что в нем есть сила. Но как такое возможно?

— Кил, а мужчины Филии разве бывают?

— Нет, не бывает, Мира. Только у девушки может появиться кровь. По крайней мере насколько мне известно, — Кил снова перевел внимание на Максима и улыбнулся ему.

— Ты прав, я не смогу без нее. Ну что отпускаешь?

— Да, мне сказали так надо.

Мальчик развернулся ко мне и подбежал сразу обняв.

— Тебе пора, мамуль. Уходите, папе я сам все расскажу, тем более он все равно не поверит. Ему будет больно, но он справится, я знаю.

Я тоже присела и обняла сына.

— Максим, откуда ты все знаешь? Почему ты мне раньше не говорил? — я была обеспокоена. Я не знаю своего сына и даже не заметила, что с ним происходит. Что я за мать?

— Из снов. Не говорил, чтобы ты не переживала, вон уже глаза напуганные, знал, что ты будешь опять грустить, — он надул губы и сделал недовольное лицо.