Сон, оказывается, в руку. В том смысле, что руки связаны. Ноги, кстати, тоже. А над головой в свете факелов ухмыляются наглые заросшие рожи.

— Уси-пуси, — издевательски произнес самый заросший из столпившихся мужиков, очевидно главарь. — С приятным пробуждением! Спите, а того не знаете, что за ночлег платить надо.

— Кто вы? — Антошка попытался выбраться из опутывающих его веревок, но это оказалось не проще, чем вылезти из-под приснившегося слона.

— Владельцы постоялого двора, — под общий хохот возвестил главарь. — Платить будете или как?

— Развяжите, заплачу. — Как и положено герою, Антошка воспылал благородным гневом и был готов заплатить разбойникам сполна. Вот только бы до меча добраться!

— Милый, то, что у тебя есть с собой, мы сами возьмем. Ты лучше скажи, что еще нам можешь дать? И дружок твой тоже.

— Снимите веревки и узнаете.

— Ишь ты, какой шустрый! — не поддался на уловку главарь. — Мы тебя развяжем, а ты в благодарность на нас кинешься! Знаем мы таких! Говори, можешь заплатить выкуп или нет?

— А если нет? — поинтересовался Антошка.

— Тогда здесь и останетесь. Мы люди добрые, даже веревки с вас снимем. Зачем мертвецам веревки? А нам еще пригодятся.

И опять остальные заржали, словно главарь говорил нечто очень смешное. Иванов ничего смешного в его словах не находил.

— Ладно, подумайте до рассвета. Там и решим, что с вами делать.

Разбойники всей гурьбой отвалили в сторону. Скоро там разгорелся костер, и от него потянуло запахом жарящегося мяса.

Антошка скосил глаза на лежащего рядом Сковорода и спросил:

— И чего же твоя магия не сработала?

— Почему не сработала? — обиделся Сковород. — Я поставил защиту, чтобы нас не будили. Ты же сам проснулся? Сам. Так какие претензии?

Вообще-то, Антошка раньше думал, что магия действует несколько иначе, но возразить по существу не смог.

Если он верно посчитал, то разбойников было всего человек семь или восемь. Народ здоровый, однако, будь у Антошки меч и развязанные руки, он бы еще посмотрел, кто кого.

Но меча не было, а веревки, наоборот, были. И, главное, крепкие такие веревки, не разорвать. И завязаны так, что не развязать. Разве что перерезать, да только ножа в руке не было. Да и самой рукой не пошевелить.

— Что делать будем? — спросил Сковород.

— От веревок избавляться, — мрачно буркнул Антошка. — У тебя в запасе нет заклинаний, чтобы их разрезать?

Сковород подумал и вздохнул:

— Таких нет. Но я могу их превратить во что-нибудь похожее. Например, в змей.

— Не надо, — твердо и быстро, пока Сковород не выполнил задуманное, сказал Антон.

— Как скажешь.

Сказать Антошка мог многое. Причем в обилии слов вряд ли встретилось хоть одно печатное. Но даже самое крепкое слово не в состоянии заменить собой меч или избавить от пут. Поэтому вместо пустого сотрясения воздуха Иванов изо всех сил попытался разорвать веревки. Сил было много, только толку было не больше, чем от сложных фразеологических оборотов. Даже меньше, учитывая, что сказанное от души душу и облегчает.

— А во что-нибудь другое можешь? — отчаявшись, спросил Антошка.

Колдун задумался. Иванову даже показалось, что он просто уснул, но наконец прозвучал ответ:

— Нет. Тут требуется некоторое внешнее подобие предмета. Но я могу их состарить. С гнилыми веревками ты должен управиться.

Антошка подождал, пока утихнет бормотание мага, и попробовал рвануть еще раз.

Все получилось на удивление легко. Не ожидавший подобной легкости Антошка больно ударился локтями о землю, но даже боль была приятна.

Свободен!

Разбойники у костра не обращали на пленников никакого внимания. Судя по звукам, обед проходил явно не всухомятку, и пировавшим было не до добычи.

Стараясь не шуметь, Антошка поднялся и осторожно шагнул в сторону костра. На втором шаге он зацепился обо что-то кроссовкою и рухнул на землю. К счастью, грохот падения совпал с торжествующими криками разбойников. Антошка полежал в молчании, потом понял, что падение осталось незамеченным, и облегченно вздохнул.

Пытаясь подняться вторично, Иванов случайно коснулся рукой кроссовок и сразу понял причину конфуза. Да и кто бы не понял! Подошвы отстали так, что обувь стала просить даже не каши, а полного обеда минимум из шести блюд.

Задумываться, когда разбойники успели заменить новые кроссовки явным старьем, Антошка не стал. Он разулся, убедился в своей правоте и немедленно воспылал благородным гневом.

Первый разбойник не сумел даже крикнуть. Тяжелая обувь с такой силой обрушилась на его голову, что последняя едва не вошла в плечи. Такая же судьба ждала и следующего разбойника, но от удара кроссовки превратились в бесформенные кожаные тряпки. Антошка зарычал, отбросил в сторону ставшее бесполезным оружие, а затем, словно куклу, подхватил одного из разбойников с земли...