— У тебя всё? — хмуро спрашивает терпеливо дождавшийся окончания моего спича СанХён.

— Нет, — честно признаюсь я. — У меня ещё много хороших мыслей в голове.

— Знаешь, о чём я жалею? Я жалею, что у меня нет пульта, на котором под одной из кнопочек написано "Выкл. Агдан".

— Да, сабоним, это большая удача, что подобная разработка не по силам нашим учёным… Всё-всё, молчу.

— Кхм! ЮнМи, а скажи-ка мне, только честно, это правда, что ты собираешь песни для какого-то некоммерческого альбома?

— Откуда вы узнали, сабоним?

— Надо меньше во сне разговаривать.

— Я что, правда разговариваю во сне? — я удивлённо оглядываюсь на девчонок.

Вся группа с очень честным видом дружно кивает. Чувствую, что врут, но доказательств у меня нет. Кто-то из них точно с менеджером Кимом информацией делится, и разговоры во сне здесь ни при чём.

— Ну… Насчёт альбома отрицать не буду, сабоним. Пока у меня есть только три песни. Ну, вы их слышали. Думаю, что постепенно накопится ещё несколько.

— Как ты себе этот альбом представляешь?

— Мелодичные песни с сюжетными текстами. Песни про Сеул, про обычных людей, про их встречи, мечты, надежды. Про любовь счастливую и несчастливую… Концептуальный альбом, короче.

— Концептуальный? Это как? — ага, как будто он не знает, что это такое. Проверяет, что ли?

— Это когда все песни связаны общим замыслом. Кстати, я уже и название придумала. "Я шагаю по Сеулу".

СанХён покатав на языке название, хмыкает:

— Почему именно "Я шагаю", а не "Мы шагаем"?

Чуть не говорю, что песня с названием "Мы шагаем" подходит разве что обитающим чуть севернее сторонникам идей чучхе, но вовремя спохватываюсь. Политику лучше не задевать даже косвенно. Целее буду.

— Дело в том, что это строчка из ещё одной песни, которую я пока не дописала, — поясняю. — Подразумевается, что она будет открывать альбом. И возможно, прозвучит, как коротенькая реприза в конце. Буквально один куплет или только музыкальная тема.

— Смотрю, уже всё продумала. Напеть можешь?

— Конечно, сабоним. Мелодия очень простая, её даже без аккомпанемента можно петь.

И я, выбивая ритм пальцами на столе, пою, подражая Михалкову, только, естественно, по-корейски:

Бывает все в Сеуле хорошо, —

В чем дело, сразу не поймёшь, —

А просто летний дождь прошёл,

Корейский летний дождь.

В толпе лицо знакомое мелькнёт,

Раскосые глаза,

А в них душа сеульская живёт,

А в них любовь и молодость поёт,

И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Каннам

И я пройти ещё смогу

Сочхо, Тонджак, Канбук, Чуннан

Кымчхон и Гванак-гу.

— Ну что. Почти в стиле трот, — делает странный для меня вывод СанХён.

— Чинчиаге? (Серьёзно?) — удивляюсь я. — По-моему, так совсем не похоже. Кажется, я чего-то не знаю про стиль трот.

— Насколько я помню, ты про него вообще ничего не знаешь, — ворчливо замечает СанХён. — Однако при этом каким-то образом умудряешься сочинять в стиле трот настоящие хиты. Одна "Батарейка любви" чего стоит… Я думаю, что Ким ДжонХвану и эта песня понравится. Она как раз для его голоса.

— Да-а? — опять удивляюсь я. Образ молодого Михалкова никак не желает совмещался в моём мозгу с образом пожилого корейского певца. Хотя… пел же эту песню Кобзон. Поэтому я с президентом не спорю и говорю только: — Ну, возможно.

(Серёга путает. Песню пел не Иосиф Кобзон, а Эмиль Горовец, причём ещё до того, как фильм вышел на экраны. Прим. автора).

— Не жалко будет отдавать? — прищуривается СанХён.

— Для дядюшки Хвана мне ничего не жалко, — говорю совершенно искренне. — Но для альбома эту песню запишу сама. Агесемнида? (Договорились?)

— Агесемнида, — хмыкает сабоним. — Теперь вот что. Хит для группы когда напишешь? — и, видимо, вспомнив про недавнее третье место, добавил. — Ещё один, я имею в виду.