Хорошо хоть Кудрявцева действительно хорошо знала, что нужно делать и с готовностью подсказывала остальным.

Примерно в середине дня на овцекомплекс заявились ещё гости. Конюх Георгий Фёдорович Лопатин в своих неизменных галифе с кителем, а с ним какая-то незнакомая мне, низенькая, но очень громкая женщина в синем в мелкий рисунок платье и косынкой под цвет.

— Так где наш председатель? — на всю кошару вопрошала она, — Федорыч, ты сказал, что где-то здесь.

— Да что ж ты так орёшь! Не глухой я, не глухой! — возмущённо отбивался конюх.

— Ой, да все знают, что контузило тебя под Сталинградом, — отмахнулась она, не снижая тона, — для тебя ж стараюсь, между прочим! Товарищ председатель, — повернулась она ко мне и закричала ещё громче, — можно вас?

Работники кошары недовольно переглянулись. И я их понимал. И так от блеяния овец уже башка у всех болит, так ещё и горластую бабу сюда принесло. Я подошёл ближе.

— Здравствуйте, товарищи, давайте лучше на улице поговорим, — предложил я им, и чуть ли не под руки вывел их из кошары, — ну, что случилось? — спросил я, когда за нами закрылась ворота.

— Да вот... — начал Лопатин, но его тут же перебили.

— Товарищ председатель, меня Дарья Ивановна зовут. Рыбакова. Я вот чо хотела. Когда нам лошадок-то дадут?

Я невольно поморщился. Даже за пределами помещения, её зычный голос, казалось, расходился по всему колхозу. Ей бы в театре играть, а не в колхозе работать.

— Дарья Ивановна, не могли бы вы говорить чуть потише? — улыбнулся я ей, — а что насчёт лошадей, я правильно понял, что вы про вспашку подсобных хозяйств?

Она кивнула, но громкость, если и убавила, то ненамного.

— Да, да. Именно. Весна то тёплая! Агроном наш и говорит, что так и будет, надо бы успеть то. А вот Георгий Фёдорыч всё от нас отмахивается, заняты мол лошадки и всё тут.

— Ну так и заняты! — подтвердил Лопатин.

— Да где ж заняты, когда в конюшне полно ещё животины! Да и трактора ж починили, я знаю!

— Тьфу ты! — выругался конюх, — да сколько раз говорить! Отдыхают они, да больные некоторые. Ты ж сама видела! Уже каждый день ко мне вламываешься! Делать тебе нехер, Дашка. Вот как муж от тебя умотал, так совсем дурная стала!

— Молчи лучше, пень старый! Пока я все твои грехи не вспомнила!

Так. Хватит с меня этой свары.

— Стоп, товарищи! Давайте к делу.

Они замолчали, и я продолжил:

— Дарья Ивановна, товарищ Лопатин всё правильно вам говорит. Сейчас лошади очень заняты на посевной. В две смены работают, хвосты вспахивают, где трактора не проедут. Вот как закончим, так сразу в помощь подсобным хозяйствам их и направим. Наберитесь терпения.

— Да я то могу. Чего б не потерпеть. Вот только успеем ли вовремя?

— Успеете. Обещаю.

— Ну ладно тогда. Но вы уж не забудьте про нас. А то от Гошки и не дождёшься! Он бы рад вообще лошадок не выпускать никуда!

— Для тебя Георгий Фёдорович, — обиделся конюх.

Он и правда был гораздо старше Дарьи. Лет на двадцать, не меньше. Если ему за пятьдесят, то ей не больше тридцати. Так что даже мне показалось странным, что она к нему так панибратски обращается. Он ведь ещё и ветеран. Но её его реплика не смутила.

— Уже не помнишь, как к моей старшей сестре клинья бил, а потом другую замуж позвал? Нет уж, Гоша. Я тебе этого не забуду.

На этой угрожающей ноте она гордо развернулась и пошла прочь. Потом правда остановилась и добавила уже мне:

— До свиданья, товарищ председатель!

Я попрощался и вернулся в кошару, где мы провозились до позднего вечера, а потом ещё и в правление заехать пришлось, где я я с головой погрузился в отчёты, планы, графики, сметы... и в результате из-за всей этой бумажной волокиты закончил я лишь к ночи. На улице тем временем не на шутку разыгрался ливень, сопровождаемый сильным ветром...

— Погода сегодня нелётная, — Андрей щурясь всматривался в лобовое стекло, пытаясь хоть что-то разглядеть на своём пути.

— Ты чего чудишь, — рассмеялся я, — Дворниками хоть воспользуйся! Тут же совсем дорогу не видно!

— Товарищ председатель, я тут это... — после небольшой паузы, подобрав в голове нужные слова, он продолжил: — Я обнаружил, что дворники неисправны.

— Как это неисправны? — удивился я.

Андрей нажал на кнопку, что располагалась прямо над зеркалом заднего вида, затем раздался громкий скрежет, и с заметным усилием дворники сдвинулись с места. Правда максимум на что они оказались способны — это оставить разводы на стекле, не говоря уже о неохваченных участках.