Увидев Коршуна, что над деревней плылИ на цыплят напасть намеревался,Охотник хищника убил.Разбойник как упал, так и лежать остался.Но долго над землей еще кружился пух…Тогда из-под кустов и вылез наш Петух.Недвижим тот лежит, кого он так боялся!Бессилен острый клюв, и хищный взор потух.Воинственный проснулся в Петьке дух!Издав победный клич, он чуть не надорвался —Налился кровью Петькин гребешок:«Эй, птицы, все сюда!» Вот прилетели птицы.Что видят? Коршуна у петушиных ног!«Ну, дипломат! Ну, Плимутрок!И кто б подумать только мог?!»
А наш крикун все пуще петушитсяИ победителем глядит на всех вокруг.Но тут какой-то другПеревернул убитого на спинуИ из-под перьев выклевал дробину,А там еще одну. И… все открылось вдруг!
К иному приглядишься человеку —Точь-в-точь как тот Петух, кричит он «кукареку».1945
Кукушка и Скворец
«Чего распелся ты так рано над крыльцом?» —Кукушка из лесу Скворцу прокуковала.«Ах, если бы, Кукушечка, ты знала! —Ей отвечал Скворец. – Я нынче стал отцом!Теперь мне впору петь с рассвета до заката:В скворечнике моем пищат мои Скворчата!Я полон гордости – растет мой скромный дом!» —«Вот невидаль! Нашел же чем гордиться! —Кукушка из лесу в ответ. —Чем удивил ты белый свет!По мне, так лучше быть свободной птицей!»«А где несешься ты?»«В любом чужом гнезде!»«А где твои птенцы?»«Не знаю где. Везде!»«Да кто ж выводит их?»«Другие их выводят.Я не из тех, кто в этом смысл находит…Семья мне не нужна. Я жить одна хочу,Куда задумаю – туда и полечу!Где захочу – там прокукую.Вот, Скворушка, тебе бы жизнь такую!»«Нет, – отвечал Скворец. – Пример моих отцовПодсказывает мне иметь весной птенцов!»И надо же такому вдруг случиться:Пернатый хищник, старый вор,Скворчатинкой задумав поживиться,Явился как-то раз к моим Скворцам во двор.Но грозно встретила его семья Скворцов!Едва отбившись от птенцов и от отцов,Разбойник улетел. А над лесной опушкойОн с одинокой встретился КукушкойИ все ж позавтракал в конце концов!1945
Нужный Осел
Обед давали у Вола.Хлев переполнен был гостями,А стол – харчами.Пора бы уж гостям и сесть вокруг стола,Но тут разнесся слух: «К обеду ждут Осла!Как только он изволит появиться,Хозяйка знак подаст – гостям за стол садиться!»Вот долгожданный гость явился наконец.Напротив племенной КоровыПосажен он в кругу Овец.Хозяин налил всем: «Так будем же здоровы!Внимание! Осел имеет слово!»Веселые умолкли голоса.Как наш Осел завел… насчет овса!Почем теперь овес, да как овес хранится,Да почему сытней он, чем пшеница…Он говорит уж полчаса.Один Баран успел напиться,Заснула старая Овца,А речи про овес все нет и нет конца:Ослу невмочь остановиться!Уже гостям ни есть, ни пить, ни петь.И начали ряды гостей редеть.Окончен бал, как говорится.Охрипшего Осла остался слушать Вол…Как мог такой Осел попасть к Волу за стол?Ужели он с Волом был так сердечно дружен?Осел в почете был. Осел Волу был нужен:Когда б кормушками на скотном он не ведал,Он у Вола бы не обедал!1945
Медвежий зарок
Шмелиного Медведь отведал меду.Укусов бедному не счесть.Распух, нажаленный, похож стал на урода.И тотчас радостная весть —Что он раскаялся и мед зарекся есть —Дошла в пчелиную колоду.Тут пчелы подняли трезвон,Жужжат, кружатся:«Наш мед спасен! Наш мед спасен!Теперь нам нечего бояться!»И шлют к Медведю на поклонДвух пчелок с просьбой, чтобы онЗашел бы хоть полюбоваться,Взглянуть на гордость их трудов —На мед! На лучший из медов!..«Ну, так и быть! – сказал Медведь. —Уж разве только посмотреть!..»Вот гостя важного встречает рой пчелиный —Ему и место и почет,Раскрыты перед ним ячейки сочных сот,В них – сладкий дар садов, душистый дар долины.Посмотришь – и слюна ручьем течет!В сравненье с ним идет ли мед шмелиный?Так сам и просится Медведю на язык!И в тот же мигНаш Косолапый,Урча от жадности, залез в колоду лапойИ до тех пор держал открытой пасть,Пока, бесстыжий, не наелся всласть.А после даже вылизал колоду,Чтоб капле ни одной не дать пропасть!..Когда на то моя была бы власть,Я, зная медведей породу,Не допускал бы их до меду!..1945
Лев и Муха
Раз Мухе довелось позавтракать со ЛьвомОт одного куска и за одним столом.Вот Муха досыта наелась,Напилась,Собралась улетать, да, видно, расхотелось(На Львином ухе солнышком пригрелась),
