Шрифт:
– А без тебя он дождаться не может? Ну, в конце-то концов, Макаров не ребенок, справится, – возмутилась я.
– Поль, тут весь пол в воде! Мне что, бросить его здесь с тряпками и ведрами?
«Ну да, он прав. Я бы тоже не оставила друга в беде».
Но мое сердце почему-то все равно не на месте…
– Ты же вышел на площадку, верно? А зачем? – прищурилась я.
Гера тяжело вздохул.
– Поль, в его квартире сейчас сумасшедшая соседка, которая подняла скандал из-за испорченных обоев. Я просто вышел, чтобы не оглохнуть от ее крика, – в трубке повисла пятисекундная тишина и Гера заговорил со мной сердитым тоном. – Подожди… ты мне не веришь? Ну, хорошо… тогда повиси пять секунд, я сейчас дам ей трубку!
– Ладно, Гер, извини, – поторопилась ответить я. – Помоги своему Макарову и пулей домой, ладно? У нас так-то праздник.
Скинув вызов, я устало опустилась на стул и сняла туфли – ноги ужасно заныли в тесных лодочках.
Желудок громким урчанием напомнил, что ему давно пора подкрепиться. Но я все же решила подождать Геру.
«Жалко рушить такую красоту на тарелке», – подумала я, глядя голодными глазами на блюдо с мясом, на котором по бокам красиво разложены листья салата и помидоры черри.
Переместившись в гостиную, включила телевизор и, сев на диван, с грустью посмотрела на фотографию папы, перечеркнутую черной ленточкой.
– Скучаю без тебя, папуль, – горько улыбнулась я, разглядывая его улыбающееся лицо.
Отец был для меня целой вселенной и единственным родственником.
С шестнадцати лет, после смерти мамы, он воспитывал меня в одиночку и делал все, чтобы я ни в чем не нуждалась. Слава богу, финансы ему позволяли оплачивать все мои девичьи прихоти.
Десять лет назад он открыл свой первый автосалон, и его бизнес не просто пошел, а полетел в гору!
Мы купили дом в Подмосковье и жили, ни в чем себе не отказывая. А потом он подарил нам на свадьбу эту квартиру в самом центре Москвы.
Помню, как мы с Геркой в свою первую брачную ночь стояли на балконе, пили шампанское и с высоты семнадцатого этажа любовались красотой ночной столицы.
Мы были очень счастливыми! А глаза светились ярче всех неоновых вывесок и огней под нашими окнами.
Позже папа предложил Гере уйти из банка и устроиться в его автосалон. Отец сразу пояснил: для начала поучишься, поработаешь менеджером по продажам, а потом сделаю тебя старшим.
Мужа все устраивало. Еще бы! Зарплата у него была совсем не как у остальных сотрудников, а в разы больше.
А теперь Гера, ой, Герман Андреевич, стал директором в его фирме.
– Он тебя не подведет, папуль, – шепнула я, погладив фото отца, и подпрыгнула от звонка в дверь.
Герман выглядел очень уставшим. Молчу уже, что пришел без цветов.
В такой-то день…
– Привет, солнце! – Он вяло чмокнул меня в щеку и на целых полчаса ушел в ванную комнату.
«Вот вам и праздник…» – подумала я, и мысленно выругалась на Макарова и его прорвавшуюся трубу.
Ну, ничего, ничего! Сейчас все будет!
Сытый мужчина – довольный мужчина. Через пять минут его дурное настроение как рукой снимает!
Я быстренько зажгла свечи, поставила мясо в микроволновку, сунула ноги в туфли и наспех поправила волосы.
В ванной выключилась вода.
«Освежился, а теперь пора поужинать и полностью отдать себя жене», – с улыбкой подумала я и оглянулась на его мобильный, лежавший на подоконнике.
Телефон явно стоял на беззвучном режиме. Я издалека видела, что он звонит. И причем очень настойчиво.
«Скажу, что он в ванной, и отключу мобильник. Пусть хоть сегодня не отвлекается на рабочие дала», – решила я и подошла к окну.
«Лёня бухгалтерия», – светилось имя.
Я нажала на зеленую кнопку, прижала телефон к уху.
– Алло? – послышался голос, и в следующую секунду мое сердце сделало сальто.
Рука вцепилась за край подоконника, дыхание участилось.
Голос в трубке явно не какого-то Лёни из бухгалтерии. Он принадлежал женщине.
Глава 3. Перестановка кадров прошла успешно
Гера
– Ну что ты застыл, как олень перед фарами?! Давай, дядя, вспомни, где находится педаль газа! – выругался я на старика в синей машине и резво обогнал его. – Дома на пенсии надо сидеть, а не за баранкой этого ведра, – покосился я в зеркало заднего вида.
Еще и сигналит мне, старый пень!
Я на грани от того, чтобы выйти из машины и сказать ему пару «ласковых».