Его жизнь вне закона, но для неё он создаст сказку.
Она полюбит его, не подозревая, что именно он виновен в гибели ее самого близкого человека.
— А теперь повернись к окну и медленно сними белье, — выдыхает телефонная трубка. — Я хочу на тебя посмотреть.
Волоски на моей коже встают дыбом.
Это не шутка. Он все видит!
— Почему ты не хочешь посмотреть на меня вживую? — тихо шелестит мой голос.
— Это невозможно Валерия, — говорит он с сожалением.
— Тогда иди к черту! — обижено кричу в трубку и задергиваю шторы.
Пролог
Лера
— Как я выгляжу? — ко мне подлетает возбужденная Надя и пытается пригладить руками свои кучерявые волосы.
— Как вожатая шестого отряда, которую только что валяли в траве дети, — хмыкаю я и протягиваю руку, доставая из ее растрепанных волос сухие еловые ветки.
— Блин, блин, блин, — нервничает подруга. — Ты уже слышала? К нам на костёр сам спонсор лагеря приехал. Про него столько слухов ходит. Что у него настоящий дворец, а не дом. И что никто не знает, где он находится!
— Так если никто не знает, где он, — замечаю резонно, — это значит, никто его и не видел.
— Нет, нет! — с жаром машет ладошками подруга. — Девочки говорят, что он после каждой смены одну вожатую забирает. Завязывает глаза, присылает крутую тачку. Вино, ужин — все красиво. Трахает всю ночь так, что уши в трубочку сворачиваются, а потом крутые подарки дарит. Правда, отношения не заводит, и больше работать те девчонки сюда не приезжают.
— Звучит отвратительно, — я морщусь. — И проституцией попахивает. К тому же, ты знаешь, как я отношусь к местным… — передергивает мои плечи.
— Я тебя понимаю, — с сочувствием в голосе, обнимает меня подруга, — ты вообще молодец, что смогла преодолеть страх и приехать сюда ещё раз. Я бы не смогла…
— Не будем об этом, — я уверенно пресекаю ее сочувственный поток речи. — И тебе я не советую знакомиться с мужчиной ради одноразового секса.
— Ты просто его не видела, — подкатывает глаза Надя. — Чистый секс, ходячий тестостерон! А какие у него руки… — мечтательно. — Мне кажется, что он и навесу может тра…
— Надя! — строго прерываю ее я. — Избавь меня от подробностей…
— Ладно, — чмокает она меня в нос, — я пойду возле него покручусь. А ты раздашь детям сок с булками?
— Раздам, — вздыхаю и встаю на ноги.
Иду к своему отряду малышей, которые уже окружили воспитательницу, как голодные птенцы и ждут свои порции.
— Ну наконец-то, хоть одна появилась, — всовывает мне в руки короб Елена Степановна. — Давай включайся.
Раздаю детям сок и достаю из кармана телефон, снова пытаясь поймать сеть.
Графа антенны упорно горит буквой «Е». Ухмыляюсь.
Годы идут, а чтобы отсюда позвонить, по прежнему нужно забраться на холм или сарай.
Убедившись, что все дети поедают паёк, усевшись в кружок вокруг воспитателя, ухожу чуть поглубже в пролесок и взбегаю на небольшой земляной холм.
Пламя костра выглядит отсюда особенно красивым. Красные, оранжевые блики рассекают лесные сумерки. Минут через тридцать уже будем сворачиваться, завтра у детей уже отъезд.
Так! Вспоминаю про то, что так и не дозвонилась до водителя такси, чтобы вывезти вещи, и поднимаю телефон повыше.
Делаю несколько шагов назад, и неожиданно моя правая нога соскальзывает по камню, а я, теряя равновесие, понимаю, что сейчас просто рухну и полечу с горки кубарем.
— Осторожнее, — выдыхает хриплый голос у меня над ухом, а талию подхватывают чьи-то мужские руки.
— Ааа! — я вскрикиваю от неожиданности и пытаюсь вырваться из этих рук.
Выворачиваюсь и все-таки падаю на попу, хватаясь за лодыжку.
— Вы кто? — сдуваю с лица прядь волос и и поднимаю глаза на мужчину в чёрной кожаной куртке.
Лицо его рассмотреть не получается, зато в глазах прекрасно отражается пламя костра и делает его взгляд просто демоническим.
— Мне кажется, только вы одна не в курсе, кто я, — говорит он немного сиплым, как будто простудным голосом. — Не бойтесь и встаньте с земли. Уже холодно.
— А, — хмыкаю я и поднимаюсь на ноги, проверяя степень ушиба. — Вы тот самый великий и ужасный, который есть, но на самом деле нет?
— Очень точно сказано, — задумчиво отзывается мужчина.
— Вот черт! — вскрикиваю я и прикусываю губу, делая шаг.
Похоже, что растяжение. Хорошо, что в конце смены, а иначе пришлось бы брать больничный и терять зарплату.
Мне хочется на кого-то позлиться за свою боль и я снова вскидываю глаза на мужчину. Он стоит и, сложив руки на груди, просто разглядывает мои мучения. Сноб! Вот сейчас реально мог бы и помочь!
— Что вы здесь делали одна и в темноте, — неожиданно серьезно спрашивает он. — Зачем ушли от костра?
— Позвонить, конечно, — жму плечами. — Все знают про этот холм.
— Дозвонились? — продолжает допрос мужчина.