— Вы должны знать, — наставительно продолжила собеседница. — Что первую жену мужчине выбирают родители…

— А остальных он сам! — огрызнулась на неё девушка, не сумев скрыть прорвавшееся в голосе раздражение.

Она уже успела свыкнуться с мыслью, что станет женой барона, поэтому новый претендент на её руку, сердце и прочее откровенно пугал.

"Если я, действительно, так дорога Хваро, как он пишет, — озабоченно думала Платина. — Пусть срочно придумывает что-нибудь! Иначе приёмный папаша сплавит меня какому-нибудь важному старикашке".

Внезапно она заметила, что ранее вполне благожелательный взгляд хозяйки комнаты начал "подёргиваться ледком". Рассудив, что надо как-то сгладить впечатление от своих слов и интонации, гостья резко сменила тему:

— Что вы вышиваете, Анно-ли?

— Да так, — сухо передёрнула плечами наложница. — Хочу сделать подарок господину.

— А нельзя ли посмотреть? — попросила девушка.

— Я не особенно сильна в вышивании, Ио-ли, — с деланным пренебрежением проговорила собеседница, развернув в её сторону натянутое на квадратную рамку белое полотно.

— Какая красота! — совершенно искренне вскричала Платина, разглядывая двух пёстро раскрашенных уточек на фоне зелёного камыша.

Блестящие шёлковые нитки, как будто переливались на солнце. Ровные стежки казались совершенно незаметными. Работа удивляла не только совершенством исполнения, но и молодостью автора.

— Вы правда так считаете? — с ревнивым недоверием в голосе спросила наложница.

— Я слишком плохо разбираюсь в искусстве вышивания, Анно-ли, чтобы судить, — девушка попыталась изобразить смущение как можно натуральнее. — Но мне в самом деле очень нравится. Всё так ровно, чудесно подобраны цвета, и уточки такие милые.

— Это мандаринки, — "оттаяла" собеседница. — Вы знаете, что один раз выбрав себе пару, они уже не расстаются всю оставшуюся жизнь?

— Не слышала об этом, Анно-ли, — покачала головой гостья, всем видом показывая заинтересованность и готовность слушать.

Но, прежде чем хозяйка комнаты продолжила свой рассказ, в дверь постучали.

— Кто там? — нахмурилась та.

— Это я — Усуя, — донеслось с веранды. — Я принесла чай.

— Заходи! — распорядилась наложница.

Служанка внесла поднос с двумя чашечками и чайником с длинной ручкой.

Поклонившись хозяйке и гостье, она аккуратно выставила посуду на стол, после чего отошла в сторонку, замерев у стены.

Третья наложница начальника уезда лично разлила по чашечкам горячую воду и, посмотрев, как разворачиваются в кипятке скрюченные листочки, заговорила:

— Мандаринки считаются символом верности и супружеской любви. Поэтому я и хочу подарить их нашему господину.

"А ты и в самом деле любишь его такого старого и толстого? — мысленно усмехнулась Платина. — Или притворяешься, как у вас тут принято?"

Сделав крошечный глоточек, молодая женщина зажмурилась от удовольствия и покачала головой. Длинные висюльки на серебряных шпильках закачались, поблёскивая золотом.

— Вам надо обязательно научиться вышивать, Ио-ли, — внезапно заявила она. — Иначе. Что вы будите дарить своему господину?

От подобной постановки вопроса приёмная дочь Бано Сабуро поначалу даже растерялась. Однако, прежде чем она смогла подобрать подходящий ответ, снаружи донёсся какой-то шум.

Кто-то дважды тихонько стукнул по косяку, и не успела третья наложница и рта раскрыть, как дверь распахнулась, и через порожек переступила сама супруга начальника уезда Букасо — госпожа Азумо Сабуро.

Хозяйка комнаты и её гостья дружно вскочили, чтобы отвесить ей глубокий почтительный поклон.

— Здравствуйте, старшая госпожа, — выпрямившись, поприветствовала её Анно.

— Здравствуйте, госпожа Сабуро, — проговорила вслед за ней Платина.

— Здравствуйте, третья госпожа наложница, — чуть склонила голову женщина. — Здравствуйте, Ио-ли.

— Не желаете ли выпить чаю, старшая госпожа? — предложила собеседница. — Я прикажу Усуе принести ещё одну чашку…

— Не утруждайте себя, Анно-ли, — устало махнув рукой, хозяйка дома тяжело опустилась на табурет. — У меня слишком мало времени. Я пришла поговорить с Ио-ли.

— Понимаю, старшая госпожа, — поджала губы наложница. — Тогда, с вашего позволения, я вас оставлю?

— Ступайте, Анно-ли, — улыбнулась женщина.

Проводив её долгим взглядом, она строго посмотрела на продолжавшую стоять приёмную дочь своего мужа.

— Садитесь, Ио-ли.

— Благодарю, госпожа Сабуро, — изнывая от неприятного предчувствия, девушка осторожно присела на край табуретки.

— Наш господин приказал мне послать за вами, — медленно заговорила хозяйка дома, глядя куда-то мимо слушательницы, и у той внутри всё сжалось.